Моя судьба под твоими ногами

Крайдин вдруг глянул за ее спину и заявил.

– А там кто? Враг или друг?

Марисса обернулась и вскрикнула, увидев труп мужчины, нелепо распластанный и с раной в груди.

– Меня не было пять минут, а ты успел за это время кого-то прикончить?! Я его впервые вижу!

– Он стоял в темноте, а потом скользнул за тобой с ножом в руке. Мне некогда было спрашивать.

– Спасибо… наверное. В общем, счастья тебе, удачи всяческой, за мной не смей идти!

Мариссе пора было уносить ноги. Похоже, что Крайдин и в таком состоянии не пропадет. Да какая ей теперь разница? Жесткого монстра ведь больше нет? Он даже не помнит, что сам многократно грозился ее убить. Выходит, что не помнит вообще ничего важного. Крайдин Сорк – безумная оболочка бывшего генерала, у которой только боевые рефлексы пока не отказали. Чем не наказание? Месть – это блюдо, вкусное даже в сыром виде.

Глава 36

Как жаль, что ее сила проснулась только что – Марисса вообще не успела научиться ею пользоваться. Она жалась к темным стенам, пробираясь к городским воротам. Что будет делать там, пока не предполагала. К сожалению, слишком многие узнают ведьму и поинтересуются, куда это она собралась ночью и пешим ходом.

Но в городе что-то происходило. Началась атака солдат Крайдина? Началась, если он успел отдать такой приказ. Сердце уже стучало в ушах от волнения, но Марисса не могла сдержаться и где-то затаиться – ей слишком хотелось быстрее покинуть город, ставший тюрьмой. К сожалению для себя, Марисса повторила ту же ошибку, что Крайдин – забыла об осторожности в угоду спешке.

Выскочила на освещенную улицу, но тут же отступила, разглядев впереди гвардейский отряд. Даже в темноте можно заметить ее рыжие волосы – слишком яркий признак, начала шарить по земле в поисках любой тряпицы, но потом одумалась: если ее увидят, то узнают в любом случае. Но чего она боится? Кому она вообще нужна? Марисса выпрямилась, расправила плечи и уверенно зашагала к воротам, вдруг со всей очевидностью поняв: ей просто надо изобразить госпожу Сорк, которую вряд ли кто-то вправе останавливать и допрашивать. Спрятаться ей все равно негде, но если увидят, что прячется, вот тогда понадобятся совсем другие объяснения.

Марисса шла и невольно удивлялась – ее не останавливали. Простые горожане явно шептались за спиной, споря – она или нет, а один из стражников вообще чуть склонил голову, узнав. Марисса уж было решила, что достаточно сделать еще несколько шагов до полной свободы, как с другой стороны шагнул наперерез другой охранник и спросил:

– Прошу прощения, миледи, но обязан поинтересоваться – вы без сопровождения?

Обычное любопытство: куда это ночью идет жена второго человека в империи?

– Собралась навестить свекровь. Я обязана отчитываться?

– Не обязаны. Но за стенами небезопасно. Не спросят ли позже с нас?

Марисса еще выше подняла лицо и уже готова была просто приказать: «Отойди в сторону», или что-нибудь в этом духе. И тот бы отошел – не уполномочен был спорить. Вот только эта минутная задержка и решила дело. Издалека раздались голоса:

– Это она! Задержать! Охрана, задержать ее!

К ним сразу с двух сторон бежали два отряда гвардейцев. Марисса попыталась юркнуть мимо охранника, но он успел ее перехватить за талию и толкнуть на то же место, где она только что стояла. Бедняга сам растерялся от происходящего и промямлил:

– Прошу прощения, миледи, прошу…

Вероятно, он еще долго извинялся перед воздухом и после того, как Мариссу утащили – сначала от ворот в какой-то проулок, потом вообще нацепили мешок на голову и связали за спиной руки. Гвардейцы не били ее, просто волокли куда-то, а она даже по их разговорам не могла понять, куда именно – мужчины просто обменивались сухими репликами о каких-то поисках и приказах. Показалось, что она задохнется под тканью – так долго продолжалось это путешествие. Когда Марисса в очередной раз споткнулась, ее вообще подхватили на руки и понесли, вероятно не собираясь причинять большого вреда.

В последней мысли она ошиблась, но поняла это уже после того, как мешок с лица убрали, а ее руки и ноги заковывали в настенные кандалы. Каменные стены были ей знакомы – совсем другие, чем в Орнской крепости, но тюрьмы чем-то неуловимым похожи везде. От чадящих ламп воздух сразу показался спертым даже после мешка. Гвардейцы безмолвно оставили ее, убедившись в надежности креплений. Не было в их действиях никакой жестокости и злорадства – верный признак того, что люди без оценки и собственного мнения исполняют чьи-то распоряжения.