Моя судьба

Леша загрузил в «Мерседес» их багаж и повез нас в отель. По дороге я узнала, что в последние месяцы проблемы и неприятности буквально сыпались на семью Ильиных. Мало этой аварии со всеми жуткими последствиями, так вдобавок ко всему неделю назад у отца случился инфаркт. Раньше родители собирались тоже приехать в Москву, но теперь мать круглые сутки дежурила у кровати мужа, и ни о каких поездках не могло быть и речи.

Огромный люкс, снятый мной за восемьсот долларов в день, состоял из двух спален, гостиной и небольшой кухни. Каждая спальня имела свою ванную комнату.

— Это безобразие! Ты ставишь нас в неудобное положение! — выговорил, я бы даже сказала, вышептал мне Леня.

— Да! А кто меня отправил в свое время в собственном вагоне-люксе? — напомнила я Лене его былой подвиг.

Он вздохнул, тяжело опустился в широкое кресло и перевел взгляд на окно. Из этого положения ему было видно только серое московское небо с плывущими по нему тяжелыми облаками. Я впервые задумалась о том, что мы совсем мало знакомы друг с другом. Тогда, в машине, мы не успели сказать друг другу и десятка фраз. А при первой встрече, в прошлой жизни, мы были совсем другими. Я не знала, о чем говорить с человеком, которого я давным-давно полюбила с первого взгляда, потом потеряла, а теперь опять нашла. Я не могла понять, он ли это или кто-то совсем другой?

Оля была в своей спальне и не выходила оттуда, наверное, чтобы не мешать нам.

— Кем ты сейчас работаешь? — Я сама удивилась, что у меня вырвался этот совершенно неуместный сейчас вопрос.

Но Леню это не удивило.

— Преподаю в школе программирование и компьютеры.

— Почему, ведь ты такой способный и умный?

— В школе должны преподавать способные и умные. Я уже отучился в институте и увидел однажды вечером ватагу детей — трех мальчиков и двух девочек, по девять-десять лет. Я заглянул в будку, откуда они выбежали, и увидел повешенную кошку. И я решил, что буду учить детей… тому, что сам умею… И постараюсь сделать так, чтобы они никогда не вешали кошек!

Я осторожно погладила его по голове и поцеловала в затылок. Он как-то странно сжался.

— Кстати, кошку я спас и назвал Шуркой. Мы ее с собой в Израиль взяли. Шея у нее на всю жизнь окривела, но год назад она нам пятерых котят принесла. Еле пристроили…

Я не могла контролировать свои глаза и отвернулась к окну. Чувствовала, как дрожит мой мокрый от слез подбородок. Это продолжалось несколько минут. Леня первым прервал молчание:

— Извини. Я очень устал, и мне больно говорить. Мы увидимся завтра после похода к врачу. Ладно?

Я еще раз поцеловала его и зашла к Оле.

— Он не знает, что я рассказала тебе обо всех его проблемах, — сказала Ленина сестра, сжав мою ладонь в своих руках. — Не подведи меня, ладно?

Я кивнула.

— Машина, на которой мы приехали, стоит внизу, у парадного входа. Пока вы здесь, она ваша двадцать четыре часа в сутки.

— К чему это? В этом действительно нет никакой необходимости!

— Простите, Оля! Не обижайтесь, но я не спрашивала вас, есть в этом необходимость или нет. Я просто сказала, что машина внизу. В восемь вечера на следующие двенадцать часов Алексея сменит Сергей. Через час вам подадут ужин, его принесут в номер…

— А ты не останешься с нами ужинать?

Я опять не удержалась и заплакала.

— Он устал. И, наверное, не очень хочет меня видеть! Я прибегу в любой момент, Оля! Правда — в любой момент! Но пусть он скажет, что ему нужно, чтобы я пришла!

Уже выбегая в коридор, я крикнула ей:

— Когда подавать завтрак, ужин и полдник, скажете сами. Можно по телефону. Никуда не нужно ходить!

Леня так и не позвонил сам ни разу. Я понимала, что ему самому трудно и больно говорить. Оля звонила, но он ее об этом не просил — она это делала, потому что мы так договорились. Я все это время была сама не своя и даже не понимаю, как, сидя за рулем, не устроила аварии. В это время я занималась созданием на фирме подразделения, которое будет торговать всякими продуктами и барахлом, в соответствии с тем, как мы договорились с Чертковым. Турбины внутри — растворимый кофе снаружи. Видимо, то, что я делала на автопилоте, было нормальным и правильным, но этим ведала какая-то внешняя часть моего сознания. Сама же я все время перемалывала только одну мысль, один вопрос мучил меня — кто мы с Леней друг другу?

Через день я без предварительного предупреждения приехала к ним в гостиницу. Леня спал после процедур. Я попросила Олю не будить его, но помочь мне разобраться в происходящем между нами.

Выслушав меня внимательно, Оля грустно улыбнулась и покачала головой:

— Я понимаю, что вам не просто. Но постарайтесь чуть-чуть отвлечься от своих личных страстей женского рода и встать на его место и понять, как себя при этих обстоятельствах чувствует мужчина.

— Я стараюсь… — пробормотала я.