Моя Теневая Империя 2

— Старший магистр бюро по контролю тёмных магов. Леонид Сергеевич Харитонов, — представился он. — Я хотел бы выразить благодарность Константину Владыкину. От имени бюро. Ещё никогда мне не доводилось видеть, чтобы кто-то останавливал туман смерти. Поэтому прошу, Матвей Ионович, не стесняйтесь. Ваш сын хорошо себя показал.

Офицеры, которые ещё неделю назад смотрели на меня, как на княжича-молокососа, поднялись из-за столов и зааплодировали.

Но мы с отцом прекрасно понимали, что всё это внимание мне не нужно. Меня же больше беспокоил вопрос дальнейшей судьбы лейтенанта Николая Дубова. На совет офицеров его не взяли. Я понятия не имел, где он теперь находится.

Отец объявил праздник в честь нашей победы, и всем солдатам, кроме часовых, было разрешено пировать этим вечером. В лагере началась гулянка, которую издалека можно было принять за какой-то дьявольский ритуал. Все кричали, плясали, жгли костры и неприлично много пили.

Думаю, если прибалты увидят это с какого-нибудь холма, то точно не захотят сюда соваться.

После окончания совета командиров, в зале вместе с отцом остался только я и старший магистр Харитонов.

— Матвей Ионович, Константин Матвеевич, — обратился к нам он. — Прошу меня простить, но насчёт благодарности я соврал. По крайней мере, насчёт официальной. Если я правильно понимаю, никому из нас троих в этом лагере более не известно, что Константин — запечатанный?

— Никому, — помотал головой отец.

— Тогда, думаю, вы оба понимаете, что будет, если я отправлю в бюро прошение о выдаче благодарности? — спросил Харитонов. — Сначала мои коллеги решат, что Константин распечатался. А когда убедятся в обратном, поймут, что в нём пробудилась светлая магия.

— Мне это ни к чему, — ответил я. — Но к чему вы ведёте?

— Это шантаж? — нахмурился мой отец.

— Нет, что вы! — тут же воскликнул Харитонов. — Как раз наоборот. Это моя личная благодарность Константину. Я не буду сообщать в бюро ничего из того, что здесь случилось. Из всех агентов остался я один. Мои коллеги уже никому ничего не скажут. Если, конечно, их не поднимет какой-нибудь некромант, — Харитонов нервно хохотнул. — К примеру, лейтенант Дубов.

— На счёт лейтенанта я чётко дал понять? — спросил отец. — Я собственными глазами видел, как парень пришёл к нам на подмогу и спас жизни многих бойцов.

— Да, но с помощью тёмной маги, — развёл руками Харитонов.

Я понял мысли отца. И знал, что полководец хочет сказать, но сдерживается, поскольку эта фраза может испортить отношения с бюро.

«А разве имеет значение то, какой магией солдат помог своей Родине?»

Вот, что он хотел спросить. Кажется, я доказал своему отцу, что нет разницы в том, какого цвета изначальный магической росток. Главное то, кто им владеет.

— Он — герой, — заключил отец. — И я хочу, чтобы даже после запечатывания к нему относились, как к герою.

— Николая Дубова и его дочь запечатают и обязательно проследят, чтобы после этого ему нашли хорошую работу, — кивнул Харитонов.

— Если бюро одобрит, я возьму его назад — к свой полк, — заявил отец. — Поговорите с ними. Он всегда служил у меня в качестве обычного пехотинца. Пусть и дальше будет моим солдатом. Не как боевой маг, но как обычный запечатанный офицер.

— Я согласен с отцом, — кивнул я. — Дубов верен своей стране. Именно поэтому он и воспользовался тёмной магией. Он заслужил второй шанс.

— Мы обсудим этот вопрос в центральном штабе, — кивнул Харитонов. — Большего обещать не могу. А что касается Константина, как я и сказал, никто ничего не узнает. Вы можете счесть меня дотошным бюрократом, но поверьте, я умею быть благодарен за спасение своей жизни.

Харитонов ушёл, мы с отцом остались наедине.

— Я горжусь тобой, Константин, — сказал он. — В твоём возрасте я на такое не был способен. И, чего уж греха таить, самоотверженности во мне было куда меньше. Ты уже превзошёл меня по всем фронтам.

— Спасибо, отец, — кивнул я, почувствовав тёплое удовлетворение от его слов.

Странно, фактически отцом он мне не являлся, но почему-то мне было очень приятно слышать эти слова. Наверное, я уже настолько привык к своей новой жизни.

— Иди к остальным солдатам, — предложил он. — Празднуй, ты заслужил.

На выходе из штаба меня ожидала женщина. Я сразу же узнал её. Жена Николая Дубова.

— Константин… — задержала меня она. — Простите, могу я вас…

Она волновалась и не знала, как правильно говорить с княжичем.

— Успокойтесь, расскажите, что случилось? Как Николай? — спросил я.

— Он просил передать вам благодарность, ещё раз, — ответила она. — И я лично хотела бы сказать вам большое спасибо. Николая сейчас держат взаперти, но к нему очень хорошо относятся. Говорят, что даже после запечатывания нашу семью не станут гнобить.

— А если станут — обязательно сообщите об этом мне или кому-либо из семьи Владыкиных. Мы займёмся этим вопросом.

— Спасибо, — расцвела женщина, а затем добавила шёпотом: — Про вашу помощницу я никому не расскажу. И про метлу тоже.