Моя цель — на алых нитях полотна (СИ)

— Но Джордж — с кем она мне тогда изменила — только изматывал её. К счастью, Лиззи родилась здоровым ребёнком, несмотря на все переживания мамы во время беременности, — Стефан продолжал смотреть только на ребёнка в своих руках. — Первые месяцы после родов были худшими. Лиззи постоянно кричала, но она ведь младенец, это нормально, но Розалин не выдерживала. Она сбегала к Джорджу. С Лиззи был я. Потом у нас был период, когда несколько месяцев она пыталась быть примерной матерью, восстанавливала со мной отношения. С Джорджем она порвала. Но вот месяц назад всё возобновилось. И её уже нет две недели дома. Я переживаю. Я ничего не успеваю, Кэтрин. Мне нужно две курсовых написать, а я с Лиззи ночами не сплю. Недавно она сильно болела. Я не спал неделю.

Мне было нечего говорить.

— Я не сильно зол на Розалин. Она изменила мне случайно, когда была пьяной на одной из студенческих вечеринок. Я тоже не был верен ей, ты же помнишь ту нашу ночь. Поэтому не могу обвинять её. Она не хотела этого ребёнка, её вынудили. Она искала утешения в выпивке. Она понимала, что я не могу её любить так же сильно, как она меня любила, поэтому нашла утешения в объятиях Джорджа. Мы — простые студенты, и мы просто не справились. Однако я нахожу силы заниматься Лиззи. Она такая солнышко, да?

— Где твой нимб? — спросила я от шока. — Ты воспитываешь и тратишь время не на своего ребёнка. Ты ведь понимаешь, что одним днём Розалин может завалиться сюда со своим Джорджем, отнять у тебя ребёнка и прогнать тебя? У тебя нет прав.

— Я понимаю. Ну, а что мне делать, Кэтрин? Отдавать её в детский дом? Розалин не в состоянии заниматься ею сейчас.

— А родители?

— Родители Розалин сказали, чтобы она сама жила, как хотела. У них была крупная ссора. А мои… мама умерла, папа в инвалидном кресле.

— Твоя мама умерла? — прошептала я. — Ты ведь столько лечил её, когда мы встретились… ты…

— Да, — поджал Стефан губы, опустил взгляд. — Я делал всё, что мог. Но… у меня не вышло. Деймон тебе разве не рассказывал?

— Мы не общаемся. Мне жаль, Стефан.

Когда я шла сюда, я не представляла. Не представляла, как у него всё плохо.

— Спасибо, Кэтрин, — попытался он улыбнуться. Его глаза блестели. — Не хочешь подержать Лиззи? Она такая лапочка. Она тебя не укусит! — рассмеялся Стефан, заметив мою реакцию.

— У меня… очень плохо с детьми.

— Всё у тебя нормально. Просто возьми её на ручки.

Я отказывалась, как могла. Но Стефан всё-таки всучил мне этого ребёнка. Я чувствовала себя, как будто держала в руках атомную бомбу. Я не знала, что делать и как вести себя.

Сначала я Лиззи не нравилась — конечно, я же больная женщина-наркоманка, но улыбкой и ласковыми словами мне удалось расположить её к себе. Я трепала её по светлым волосам. У неё были карие глаза.

Больше плохих тем в разговоре не было. Были другие — Стефан рассказывал про то, как он жил с Лиззи всё это время.

Нам было весело. Стефан решил пощекотать её — совсем слабо, девочка заразительно смеялась, а у меня как будто сердце оттаивало. Я завороженно смотрела на Стефана, на его поведение, на эту девочку на моих коленях и понимала, что я хочу родить Стефану ребёнка. Он был бы так счастлив.

Но всё не бывает слишком хорошо. Было слышно, как во входную дверь вставили ключ. Стефан тут же забрал у меня ребёнка и побежал к двери. Я оставалась сидеть на диване. Я здесь лишняя. Это дико ощущалось.

— А вот и мама пришла, — разговаривал Стефан в коридоре. — Ох, Розалин, опять! Подожди, — теперь его голос прозвучал раздражённо. Он тут же вновь появился перед моими глазами с ребёнком на руках. Лиззи начала плакать. Стефан унёс её в другую

комнату. Я же встала с места, чтобы своими глазами взглянуть на эту потаскуху.

Когда я подошла к ней, то увидела обычную молоденькую девушку-блондинку. Только одета она была не лучшим образом, макияж потёк, волосы во все стороны.

— А ты ещё кто? — заплетающимся голосом произнесла она, а я поняла, почему Стефан унёс Лиззи. Мамочка пьяная.

— Кто надо. У тебя вообще совесть есть, шлюха? — всё, я зла. — Родила от другого, а теперь на Стефана ребёнка оставила. Да ты знаешь, что своим шалавским поведением ты мне жизнь порушила?

Девушка скривилась.

— А… кажется, я поняла, кто ты. Кэтрин Пирс. Та, по кому он убивается до сих пор. Хранит изображения твоих картин и отслеживает твои богемные приключения.

Что?

— Ты, сука, прекрати заговаривать мне язык. Либо ты сейчас же прекращаешь ходить налево и берёшься за воспитание ребёнка, либо…

— Что? Что, наркоманка? Что ты мне сделаешь?

Я в гневе. И мне даже было наплевать, как она узнала об этом. Я набросилась на неё. Собираясь хорошенько приложить к стене. Но у Розалин, похоже, был опыт в подобных драках. Она вцепилась руками в мои волосы, так что я взвыла.

Вовремя подбежал Стефан. Ему досталось, но он всё-таки нас разнял.

— Кэтрин, тебе лучше уйти.

— Мне или ей, Стефан? — фыркнула я, поправляя причёску.

— Тебе, Кэтрин.

Мне словно дали пощёчину. Я видела ухмыляющуюся Розалин, когда выходила.

Когда я оказалась на улице, то просто заорала.

***