Моя цель — звезды

Они завернули за угол и врезались в орущую толпу пациентов, которые выбрались из операционных и палат реабилитации. Птицелюди хлопали крыльями, русалки ползли по полу, как выброшенные на сушу рыбы. Гермафродиты, великаны, пигмеи, двуглавые близнецы, кентавры и даже сфинкс. Они визжали и пищали, в ужасе убираясь с пути беглецов.

— Стащи его с тележки! — крикнула Джизбелла.

Квотт повиновался, стащив Фойла с тележки. Тот поднялся на ноги и зашаркал по коридору. Джизбелла подхватила его под руку. Вместе Сэм и Джиз приволокли его к следующей двери. За ней оказалась палата темпоральных фриков — существ, которым операция Бэйкера придала ускоренное ощущение времени. Они носились по залу, как перепуганные птицы, издавая пронзительный писк летучих мышей.

— Сэм! Джонтируй вместе с ним.

— Чтобы он потом очухался и содрал с нас скальпы?

— Мы не можем его оставить, Сэм. Тебе уже пора бы это понять. Джонтируй с ним. В Кэйстер!

Джизбелла помогла Квотту подхватить Фойла. Темпоральные фрики продолжали оглашать палату пронзительным писком. Потом двери палаты выбило взрывом. Дюжина выстрелов из пневматических ружей — и темпоральные фрики попадали на пол. Квотта отбросило к стене, он уронил Фойла. На лбу Сэма появился синяк.

— Бегите! — крикнул он. — Со мной покончено!

— Сэм!

— Я сказал, покончено. Я не смогу джонтировать. Уходи, девочка!

Пытаясь очухаться от контузии, мешающей уйти в джонт, Квотт встал, выпрямился и пошел на ворвавшихся в палату людей в униформе. Джизбелла схватила Фойла за руку и поволокла на другой конец зала, в дверь, через кладовку, клинику, кухню и на лестницу черного хода. Древние ступени, прогрызенные древоточцами, скрипели под их ногами, каждый шаг вздымал облачка пыли.

Они угодили на склад провизии. Зоопарк Бэйкера разнесло взрывами, уроды вырвались из клеток и стали грабить склад, как пчелы, что стремятся унести побольше меда из развороченного улья. Циклопша кидала в пещерообразную пасть целые куски масла. Единственный глаз великанши воровато покосился на них, чуть выдаваясь над носовым гребнем.

Джизбелла тащила Фойла через склад целую вечность, пока не отыскала пробитую выстрелом деревянную дверь и не выбила ее ногой. Еще пролет скрипучей лестницы, и они очутились в помещении, где когда-то хранились запасы угля для паровозов. Сверху слышались удары и крики нарастающей интенсивности. В одной стене склада имелась железная дверь на железном же засове. Джизбелла положила руки Фойла на засов, вместе они налегли, отодвинули его и вырвались из склада через покатый съезд, по которому скидывали уголь.

Они были на заднем дворе фабрики уродов, перед полем трентонских ракетных шахт. Остановившись перевести дух, Джизбелла заметила грузовоз, спускавшийся в свою шахту по невидимому лучу. Иллюминаторы блестели, опознавательные сигналы неоново мигали, озаряя уцелевшую черную стену госпиталя.

Тут на крыше госпиталя появилась фигура и прыгнула в пространство. Это оказался Сэм Квотт, и прыжок его был прыжком отчаяния. Он падал, суча руками и ногами, пытаясь подтянуться в полете к зоне действия антигравитационного луча ближайшей шахты, который бы его подхватил и смягчил падение. Прыжок был выполнен превосходно, однако в семидесяти футах над землей Сэм продолжал падать вертикально: луч отключили. Он с размаху упал на бетон и разбился на краю шахты.

У Джизбеллы вырвался судорожный всхлип; не отпуская Фойла, девушка устремилась через бетонную площадку к телу Сэма Квотта. Добежав, разжала хватку и осторожно коснулась разбитой головы Сэма. Пальцы ее окрасила черная кровь. Фойл разорвал ногтями бинты, проделал себе смотровые щелки, опустился на колени, что-то забормотал себе под нос, вслушиваясь одновременно в плач Джизбеллы и вопли с фабрики уродов. Пошарил руками по телу Сэма, потом встал и потянул за собой ничего не соображавшую Джиз.

— Бежим, — прохрипел он. — Надо бежать. Они нас заметили.

Джизбелла не шевельнулась. Фойл приложил все оставшиеся силы и поднял ее на руки.

— Таймс-сквер, — пробормотал он. — Джиз, джонтируй!

Люди в униформе возникли со всех сторон и взяли их в кольцо. Фойл дернул руку Джизбеллы и джонтировал на Таймс-сквер. Скопившиеся на гигантской платформе джонтеры удивленно воззрились на гиганта с белым шаром бинтов вместо головы. Платформа была размером с два футбольных поля. Фойл озирался через дыры в бинтах. Джизбеллы нигде не было видно, но это ничего не означало. Он возвысил голос до крика.

— Монток, Джиз! Монток! Платформа Прихоти!

С последним отчаянным усилием Фойл джонтировал. Ледяной северо-восточный ветер задувал с Блок-Айленда. Звонкие острые ледяные кристаллики оседали на пустынной джонт-платформе, выстроенной на месте средневековой развалюхи, некогда известной как Фишерова Прихоть^[14]. На платформе возникла еще одна фигура. Фойл устремился к ней через ветер и вьюгу. Джизбелла, одинокая и закоченевшая.

— Господи, как хорошо, — пробормотал Фойл, — спасибо, Господи. Где Сэм оставил свой «Уик-энд»?

Он начал яростно трясти Джизбеллу за локоть.

— Где Сэм оставил свой «Уик-энд»?

— Сэм погиб.