Моя цель — звезды

Он обшарил полки шкафа и нащупал там продранный скафандр. Других на борту «Кочевника» не было. Фойл уже не помнил, где и как он обнаружил этот. Дыру он залатал герметизирующим спреем, но способа заново наполнить кислородом или заменить баллоны на спине скафандра не нашел.

Фойл влез в скафандр. Туда вместе с ним проникло ровно столько воздуха из шкафа, чтобы хватило на пять минут пребывания в вакууме. Не больше.

Фойл открыл дверцы шкафа и выплыл наружу, в морозную черноту космоса. Немного воздуха улетучилось, и содержавшаяся в нем влага тут же осыпалась снежным облачком, которое утянулось вниз по искореженному коридору на главную палубу. Фойл зацепил израсходованный баллон, вытащил его из шкафа и оттолкнул прочь. Прошла минута.

Он развернулся и растолкал парящие в коридоре обломки, направляясь через люк в сторону балластного отсека. Он не бежал, но двигался тем уникальным способом, какой применим только в сочетании свободного падения с невесомостью; отталкивался ногой, локтем и рукой от палубы, стены и угла — и плыл, словно в замедленной съемке, через пространство. Так могла бы перемещаться под водой летучая мышь. Фойл пролетел через люк в темный балластный отсек. Прошло две минуты.

Как и все космические корабли, «Кочевник» располагал балластными и крепежными резервуарами, вытянутыми вдоль киля в подобие древнего бревенчатого плота, опутанного лабиринтом сплетения трубопроводов. Минута ушла у Фойла, чтобы отсоединить очередной баллон. Не было средства установить, полон тот или уже пуст: узнать, окончится ли на этом баллоне его жизнь, можно было только по возвращении к шкафу. Раз в неделю Фойл играл в эту космическую рулетку. Пока что игра продолжалась.

В ушах ревело: воздух в скафандре быстро заканчивался. Фойл толкнул массивный цилиндрический баллон в сторону люка так, чтобы тот пролетел над его головой, после чего и сам туда протиснулся. Четыре минуты истекли. Его трясло, зрение мутилось. Он направил баллон вниз по коридору и затолкал в шкаф.

Выдавив дверь шкафа, он запер ее за собой, отыскал на полке молоток и трижды врезал им по баллону, покрытому изморозью, чтобы ослабить клапан. Мрачно повернул кран. Из последних сил откинул забрало скафандрового шлема, чтобы не задохнуться в наполненном воздухом шкафу… если в баллоне есть воздух. Он потерял сознание, как с ним часто случалось и прежде. Непонятно было, смерть это или еще нет.

— Кто ты?

— Гулли Фойл.

— Где ты?

— В космосе.

— Откуда ты?

— С Терры.

— Куда ты направляешься?

Фойл очнулся. Он был жив. Он не тратил время на благодарности или молитвы, продолжая вместо этого борьбу за жизнь. Во мраке он обшарил полки шкафа, где хранил припасы. Оставалось всего несколько пакетов. Коль он и так в залатанном скафандре, можно снова выскочить в вакуум и пополнить рацион.

Он накачал скафандр воздухом из баллона, опустил забрало шлема и снова выплыл в морозный свет. Пробрался вниз по коридору и поднялся по тому, что осталось от лестницы, ведущей в рубку управления. Теперь это место представляло собой коридор посреди космоса с дырявой крышей, но почти без стен: они по большей части рухнули. Солнце было от него по правую руку, а звезды — по левую. Ориентируясь по ним, Фойл проплыл на корму в сторону кладовой. На полпути по коридору он увидел дверную раму, каким-то чудом удержавшуюся между палубой и крышей. Металлический лист двери продолжал висеть на петлях, полуоткрытый в никуда. По ту сторону протянулась усеянная неподвижными звездами пустота.

Пролетая мимо двери, Фойл заметил свое отражение в полированном хромосплаве. Гулли Фойл, темный гигант, обросший густой бородой с приставшими грязью и кровью, изнуренный, с покорным и бессмысленным взглядом больных глаз. За ним тянулся ручеек плавающего в пустоте мусора, возмущенный его движениями, подобный хвосту тающей на солнечном свету кометы.

Фойл свернул в кладовую и начал методично, с выработанным за пять месяцев проворством, загружаться припасами. Большей частью хранившиеся на корабле продукты замерзли в камень либо взорвались. То, что было в жестянках, в основном вылетело наружу и смерзлось в пыль при абсолютном нуле космоса. Фойл собирал уцелевшие сухпайки, концентраты и лед — отламывал от взорвавшегося бака с водой. Добычу он сгрузил в большой медный котелок, развернулся и оттолкнулся прочь из кладовки, держа котелок перед собой.

Вернувшись к двери в никуда, Фойл снова глянул на свое отражение в обрамленном звездами листе хромосплава. И остановился в изумлении. Звезды за дверью стали ему давними друзьями — за пять-то месяцев. Среди них явилась незнакомка: вроде бы комета? С незримой головой и коротким извивающимся хвостом. Вдруг до Фойла дошло, что смотрит он на звездолет, кормовые дюзы которого полыхают по мере ускорения к Солнцу. Курс корабля пролегал совсем рядом.

— Нет, — пробормотал он. — He-а, чувак. Не-а.