Моя твоя дочь

- Ох, Макс… - подхожу ближе и кладу руку на плечо Нечаева, боясь, что сбросит. Но тот только опускает голову и стоит.

- Что ей сказать? Правду? Джилли была такой старой уже, я знал, что скоро это случится. Зачем я взял ее из того питомника? Я такой дурак…

Оглядываюсь на иномарку Розы, которая уже знаки делает, собираясь уезжать. Может, это мой шанс остаться сейчас, рассказать дочке о трагедии, помочь ей пережить несчастье, но мне так страшно, что решаю сбежать сегодня. Я придумаю что-нибудь. Дома.

- Знаешь, что? – встряхиваю за плечо Макса, чтобы посмотрел на меня. – Пока скажи, что Джилли заболела, и ты отвез ее в ветклинику. А потом придумаем, как быть.

- Сказать неправду?

- Не, вывали на ребенка все правду жизни. Очнись Макс, ты не знаешь, как рассказать ей обо мне, а тут смерть любимой собаки. Можно придумать, как смягчить жестокую правду. Скажи, что Джилли сильно заболела, и ее лечат.

- Но ведь не вылечат уже, все равно придется…

- Может и не придется, ведь пройдет время, дети быстро все забывают. Все, я поехала, звони, если что…

Если честно, то я испытала облегчение, когда уселась на переднее сиденье машины рядом с подругой, у которой в черных глазах так и светился вопрос. Проводила взглядом бывшего мужа, заметив, что он странно прихрамывает. Раньше он нормально ходил, с чего вдруг хромота?

- Случилось чего? – не выдерживает Роза. – Вид у твоего бывшего не очень.

- Собака умерла, Макс не знает, как сказать дочке.

- Ясно.

Зная подругу, она еще вернется к разговору и даже предложит стоящие идеи, просто за рулем либо молчит, либо матерится на нерадивых водителей.

И я молчу, вспоминая события из прошлой жизни, где Джилли была еще молода и здорова. Она спасла много жизней, и мою в том числе, не могу не вспоминать. Думаю, и Макс сейчас предается воспоминаниям.

Глава 19

- Значит так – сказать ребенку про собаку надо, помягче, можно даже рассказать про ее подвиги, я так поняла, что Джилли ваша героиня?

- Да, у нее даже медали есть, - прихлебываю чай и внимательно слушаю подругу. У меня всегда так – не можешь сама выход найти, значит жди, что скажет Роза. – Но Дарьяша расстроится, и…

- Вы ее от всего мира оградить решили? Как девчонка дальше жить будет? Не, я может не понимаю чего-то, у меня ведь нет детей. Дарьяна должна знать не только хорошее о жизни, но и то, что все умирают, когда придет их срок. Но вот то, что сделала эта собака в своей жизни, скрасит горе малышки.

- Ну да… а кто должен ей рассказать? – меня дико волнует ответ на этот вопрос. Пусть это буду не я.

Во-первых, тогда придется рассказать дочке, что мы с ее отцом знакомы с детства, иначе откуда я знаю подробности о подвигах Джилли. Во-вторых, я так трушу, что даже сидя в своей кухне, и попивая чаек, не могу унять дрожь пальцев и непроизвольного нервного клацанья зубов. А в голове одна мысль – как там моя девочка, не плачет ли…

- Рассказать должна ты. Женщина женщину всегда лучше понимает, даже совсем малявка. Ты ей уже как мать, а горюшко сблизит вас еще больше. Да и правда откроется. Пройдет немного времени и вам не придется дочке рассказывать, кто ее мама. Девочка сама сложит два и два.

Роза смеется, но мне жутко, будущий разговор с малышкой леденит душу. Надеюсь, Макс сам уже все рассказал, избавил меня от необходимости рассказывать печальные новости.

- И еще, лучше потерю возместить, тогда и боль от разлуки будет не так остра.

- В смысле, возместить? – пока не понимаю, куда клонит подруга.

Завороженно смотрю, как огромный кругляш ветчины исчезает за пухлыми губами, жду, когда обжорка уже насытится и ясно все объяснит, а не будет изъясняться нечленораздельными звуками, которые она еще умудряется заливать теплым кофе. Но вот Роза прожевала, рявкнула – «щас», и умчалась в гостиную, где возле дивана, на котором она временно спала, громоздилась гора сумок и коробок с ее вещами.

Могучая девушка роется в картонных коробках, разбрасывая одежду, которую потом даже не удосужится выстирать и выгладить, наденет прямо так, собрав все с пола и запихав обратно, не раз уже такое наблюдала, и даже порывалась привести вещи в относительный порядок, но только получала укоризненный черный взгляд.

- Вот! – возвещает Роза, отфыркивается от растрепанных прядей, победоносно поднимая над головой помятую визитку. Она вскакивает с колен, закидывая тяжеленную черную косу за плечо. – Я собаку завести хотела, давно, нашла заводчика даже, но потом решила, что зверушка зачахнет, пока мои суточные смены закончатся, да и жилья нет своего. Вот, позвони, узнай какие есть щенки.

И я звоню, но сначала Максу, ведь без его разрешения не стоит привозить щенка в не свой дом. Сразу слышу рыдания Дарьяши и подскакиваю от тревоги.

- Макс?! – кричу в трубку, слыша, как он говорит дочке, что так бывает, а та воет и, похоже, бьется в истерике. Горячие иголки пробегаются по коже, неприятно обжигая. – Макс, я сейчас приеду!