Моя вера

Индуизм не терпит косности. Знания безграничны, как и истина, которой мы должны следовать. Каждый день растёт и приумножается наше знание о власти Атмана и будет расти и приумножаться вечно. Новый опыт научит нас новым обязанностям, но истина останется неизменной. Кому под силу всецело познать её?

В свете благоговейного изучения других религий и, более того, в свете собственного опыта жизни согласно заветам индуизма, как они изложены в «Бхагаватгите», я попытался дать расширительное, но отнюдь не искусственное толкование индуизма. При этом я старался не только опираться на его многочисленные священные тексты, но и увидеть в нем живую веру матери, успокаивающей страждущее дитя. Мои усилия вполне соответствуют историческому развитию индуизма. Я следовал стезёй наших предков. Некогда они приносили в жертву животных, чтобы умилостивить разгневанных богов. Их потомки, наши не столь отдалённые предки, иначе истолковали требование «совершить жертву» и стали учить, что в жертву надобно принести свои низменные страсти, и не во имя разгневанных богов, а во имя Бога, живущего у нас в душе.

Не стоит называть меня аскетом. Идеалы, которым я подчинил свою жизнь, в принципе близки всему человечеству. Я принял их в процессе постепенной духовной эволюции. Каждый свой шаг на этом пути я тщательно обдумывал, взвешивал и предпринимал с величайшей осторожностью. И моя воздержанность, и моё ненасилие стали следствием моего личного опыта, а потом и частью моей сознательной гражданской позиции. В Южной Африке я вёл весьма замкнутую жизнь отца семейства, юриста, поборника социальных реформ и политика, и исполнение этих обязанностей требовало строжайшего упорядочения сексуальной жизни, неуклонного соблюдения правил ненасилия и следования истине в отношениях как с соотечественниками, так и с европейцами. Я заявляю, что я средний человек, наделённый средними способностями. Если я и усовершенствовался хоть сколько-то на пути ненасилия и воздержанности, то лишь благодаря неуклонным усилиям. У меня нет ни тени сомнения, что любой мужчина, любая женщина могут достичь того же, предприняв такие же усилия и воодушевляясь такой же верой и надеждой.

Весь мой опыт убеждает меня в том, что нет иного Бога, кроме истины. И если каждое слово, написанное мною на этих страницах, не уверяет читателя в том, что единственное средство обретения истины — это ахимса, значит мои усилия были напрасны. А если мои попытки вразумить читателя оказались тщетными, то виновен в этом не великий принцип, а лишь я, негодное средство его воплощения. В конце концов, сколь бы искренне я ни старался достичь ахимсы, мои усилия были несовершенны и недостаточны. Чуть заметные проблески истины, время от времени на миг являвшиеся моему взору, едва ли могут дать представление о её истинном сиянии, в миллион раз более ярком, нежели свет солнца, который мы видим ежедневно. На самом деле мы в состоянии уловить лишь слабое мерцание этого лучезарного блеска. Однако могу сказать с уверенностью по собственному опыту, что узреть совершенную истину можно, лишь всецело предавшись ахимсе.

Чтобы проникнуться вселенским, всепроникающим духом истины, необходимо полюбить ничтожнейшее из земных созданий не менее самого себя. А человек, взыскующий истины, не может ограничиться определёнными сферами жизни. Вот почему моя преданность истине побудила меня заняться политикой; могу сказать без колебаний, что тот, кто отделяет религию от политики, не представляет себе, что на самом деле есть религия.

Невозможно отождествлять себя со всеми живыми тварями, не прибегнув к самоочищению. Без самоочищения соблюдение закона ахимсы окажется пустой мечтой. Бога не постичь тому, кто не чист сердцем. Поэтому самоочищение должно распространяться на весь образ жизни. А поскольку оно легко передаётся от одного человека к другому, то стоит одному ступить на поприще самоочищения, как и окружающие перенимают этот идеал.

Однако путь самоочищения труден, а идти придётся в гору. Чтобы достичь совершенной чистоты, придётся избавиться от страстей в мыслях, речах и деяниях, а также возвыситься над противоположными чувствами любви и ненависти, привязанности и отвращения. Я знаю, что ещё не достиг совершенной чистоты в мыслях, речах и деяниях, хотя и неустанно пытался. Вот почему похвала не трогает меня, а нередко даже печалит до глубины души. Мне кажется, победить утончённые, коварные страсти куда труднее, чем целый мир — силой оружия. С тех пор как вернулся в Индию, я ощущаю, как в душе моей тщатся пробудиться спящие страсти. Осознавая их коварство, я чувствую себя униженным, но непобеждённым. Мой духовный опыт, мои эксперименты неизменно поддерживали меня и приносили мне радость. Впрочем, я знаю, что мне ещё предстоит долгий и трудный путь. Я должен умалиться, сделавшись меньше песчинки. До тех пор, пока человек добровольно не сочтёт себя ничтожнее всех своих ближних, ему не обрести спасения. Ахимсы не достичь без абсолютного смирения.

35. ЗАКЛЮЧЕНИЕ