Моя вина

– Слушай, я не знаю, что там между вами, да и не хочу знать, но, пожалуйста, я прошу тебя не делай глупостей. У меня и так хватает забот с Раффаэллой, которая совсем потеряла голову от всего, что происходит в последнее время. Не хватало еще, чтобы она узнала, что ее дочь спуталась с ее же пасынком.

Я был возмущен такими выражениями по отношению к нам и нашим чувствам.

– Ничего такого между нами нет, папа. Я просто люблю ее и уверяю тебя, что не позволю никому даже пальцем к ней прикоснуться.

Мой отец наблюдал за мной несколько минут, а потом кивнул.

– Будь осторожен, Николас, – предупредил он меня.

Я вышел из кабинета, и в этот момент зазвонил телефон. Это была Ноа.

– Что случилось? – встревоженно спросил я.

Она же должна быть на уроках. Почему она звонит мне?

– Ник, ты должен приехать и забрать меня, – сказала она тихим голосом.

– Почему? Ты в порядке?

– Ну… Меня выгнали до конца дня.

Я улыбнулся, когда увидел ее у входа в школу.

Она подбежала к машине и была так очаровательна, что я не смог удержаться и поцеловал ее.

– Ты вылила клубничный коктейль ей прямо на голову? – спросил я, покатываясь со смеху. – Правда?

– Я не знаю, что на меня нашло, – призналась она, – но я не жалею: она это заслужила. И не осуждай меня, мне нужно было выплеснуть все, что у меня накопилось, – сказала она, пристегиваясь, пока я, хохоча заводил машину.

– Как думаешь, дома есть кто-нибудь? – спросил я у нее через минуту.

– Конечно. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что я так сильно хочу заняться с тобой любовью, что мне кажется, что я сейчас взорвусь, – ответил я.

Я хотел ее так, что мне самому становилось страшно.

Я улыбнулся, увидев, как у нее перехватило дыхание, и положил ей руку на бедро, а затем, подняв юбку, провел рукой по ее коже. Боже, какая она нежная…

– В эту игру мы же можем играть вдвоем? – сказала она.

Ослабив ремень, она оказалась прямо рядом со мной. Ее маленькая ладонь легла мне на колено, и она с бесконечной нежностью начала целовать меня в шею.

– Эй, Рыжая, остановись, – попросил я, почувствовав, как ее язык ласкает мне ухо.

Боже, я не мог вести машину при таком раскладе.

– Ты сам начал, – ответила она, гладя меня по ноге рукой и нежно прикусывая шею.

Я взял ее за руку и остановил машину.

– Выходи, – приказал я ей с горящими от желания глазами.

– Я думаю, что этого делать не стоит, потому что, когда в последний раз ты попросил меня выйти, я осталась одна посреди дороги, – хитро улыбнулась она мне.

– Выходи, или я сделаю это прямо здесь, – с притворной угрозой в голосе сказал я.

Она продолжала сидеть, и я, увидев, что она не обращает внимания на мои слова, вышел сам, подошел к ее двери и вытащил ее наружу.

– Ты же не собираешься делать это здесь? – спросила она, глядя на скалы и море позади нас.

Я прислонил ее к машине, заставив обхватить меня ногами вокруг бедер.

– Конечно, мы сделаем это здесь, – сказал я, зажимая ей рот поцелуем.

Она затрепетала под моими руками и поцеловала меня также страстно.

Ноа выгнула спину и закрыла глаза, откинув голову назад. Я целовал ее около уха, в шею и везде, где кожа была оголена. Мне хотелось видеть ее всю, поэтому одной рукой я расстегнул пуговицы на ее рубашке.

– Я говорил тебе, что меня ужасно заводит твоя форма? – сказал я, целуя ее грудь.

– Тебя и всех мужиков на свете, – сказала она, прерывисто вздохнув.

Ноа и ее сарказм. Я прижал ее еще сильнее, и она застонала еще громче. Хорошо, что мы были одни.

– Сейчас я сделаю тебя своей еще раз, – сказал я, пристально глядя на нее.

– Ты мой, а я твоя, – произнесла она и посмотрела на меня. – Я люблю тебя, Ник.

– И я люблю тебя, моя красавица, – прошептал я, погрузившись в ее тело и наслаждаясь ее страстными откликами. – Я безумно люблю тебя, – повторил я, глядя ей в глаза в тот самый момент, когда мы оба достигли пика самого желанного удовольствия в мире.

Остаток дня мы провели на пляже, валяясь на песке и болтая.

– С кем ты целовался в первый раз? – спросила она, лежа на животе и подперев голову руками. Она была так молода и так красива! Мне приходилось сдерживать свое постоянное желание прикасаться к ней.

– С тобой, конечно, – ответил я, любуясь тем, как ветер играет ее волосами, а солнце румянит щеки, и на них еще ярче проступают маленькие веснушки.

Она закатила глаза.

– Нет, ну правда, – настаивала она, не обращая внимания на прядь волос, которая лезла ей прямо в глаза.

Я протянул руку и осторожно заложил эту прядь ей за ухо.

– Ты уверена, что хочешь это знать? – спросил я ее и увидел, как она нахмурилась. Я рассмеялся. – Ладно, но ты будешь смеяться. Это была Дженна. – в конце концов признался я.

– Нет! – произнесла она, широко открыв глаза. – Ты шутишь? Серьезно?

– Мы были совсем детьми, она была моей соседкой и единственной подругой, и мы хотели узнать, что же это такое. Мне показался поцелуй чем-то странным, а Дженна сделала кислую мину и поклялась, что никогда больше никого целовать не станет.

Ноа засмеялась. Я вздохнул с облегчением, увидев, что мое признание не вызвало у нее негативной реакции.

– А ты? – спросил я, чувствуя некоторую неловкость.