Моя война: Выжить вопреки. Испытания. Чужой

– А ты как вообще разговариваешь со старшим по званию, совсем салаги оборзели? А ну вылазь, документы давай! – Самое смешное в этом было то, что документов-то у нас и не было. Энкавэдэшники забрали вместе с документами пленных. Но, слава богу, объясняться с ретивым служакой все же не пришлось.

– В чем дело, старшина? Чего тут столпились, а? Ну-ка прибери своих гавриков! – услышал я знакомый голос того сержанта энкавэдэшника, что ехал со мной в кабине бэтээра.

– Товарищ сержант, что происходит-то? Это что, арест?

– Ты о чем? А, да это у нас комендачи уж больно резвые. На фронт бы их, там быстро научат, как себя вести, – быстренько объяснил мне сержант.

– А-а, тогда понятно. Товарищ сержант, мы тут совсем извелись…

– Вы, ребята, меня извините. Надо было заскочить к вам да разместить на отдых. Начальство приказало срочно к соседям съездить, вот и убежали выполнять. Ну, ребят, наделали вы шуму! В штабе аж охренели от бумаг, что вы с фашистами привезли! Крутите дырочки, наверняка награды будут, командарм у нас мужик толковый, не забудет!

– Да мы уж как-нибудь потом, – стесняясь, сказал я, – вот наградят, тогда и продырявим одежку.

А через пару часов нас заставили помыться. На улице шел мокрый снег, мы вновь все вымокли. Просились в баньку, но времени не было. Кое-как побрились, умылись, поменяли портянки и форму, энкавэдэшники поделились, и предстали пред светлы очи командующего армией и его штаба. От ромбов тут рябило в глазах. Командиры все сплошь намахнувшие сидят, довольные. Начали расспрашивать, что да как. В десятый раз за сутки мы рапортовали о проведенной операции. Ага, это уже назвали операцией фронтового масштаба. Мы чуть ли не задание командарма выполняли, уйдя в самоволку на тот берег Десны. Эх, отцы-командиры, а если бы мы вам Гудериана или фон Бока приволокли…

Доклад был минут на сорок, после чего нас отпустили отдыхать. Все тот же сержант НКВД отвел нас в один из домов на тихой улочке. Там ждал хороший стол, еда была скромной, но ее было много, наелись до отвала. После чего нам дали сутки на отдых, завтра нам вернут документы и вручат новые предписания. Надеюсь, что хоть ненадолго оставят в покое. Дали бы хоть отлежаться чуток. Меня от всей этой сырости даже баня с трудом проняла. Я вообще человек теплолюбивый, ненавижу холод и слякоть. Тут, на войне к этому всему быстро привыкаешь. Летом было настоящее пекло, реально. Читая в будущем о жаре и засухе сорок первого года, всегда удивлялся, ведь не о Таиланде же пишут, а об СССР. Попав сюда, убедился, что так и было. Блуждая по лесам в июне и июле, я даже представить себе не мог, какое оно, топкое болото. А уже в сентябре, когда начались дожди, охренел от этих самых болот.

Суток, как и ожидалось, нам на отдых не дали. Зато порадовали другим. Мы пока не возвращаемся в окопы. Всех троих, меня, Бортника и Мельникова, отправляют в Москву. Ребята, как узнали, обалдели. Я же, если честно, на что-то такое втайне надеялся. Все же не каждый день из вражеского тыла генералов привозят, да с такими документами. Конечно, на встречу с вождем я не рассчитываю, главное не это. Хочется просто пожить вне войны хоть чуть-чуть. Да и не хотелось бы, если честно, встречаться с лучшим другом летчиков.

А увезли нас из Тулы прямо в подмосковный Пушкин, на базу только недавно сформированного ОМСБОН НКВД. Во как! Это у бойцов по пути узнал, так-то никто нам этого не сообщал. Разговор с представителем командования бригады особого назначения был коротким. Нам предложили стать бойцами ОМСБОНа. Естественно, все мы дружно согласились. Ребята, конечно, еще и не знали, что это такое, но по моему совету дали согласие. Вообще удивило, что набирали туда исключительно добровольцев, в основном спортсменов.

Первый день мы отдыхали, к нам приставили не то надзирателя, не то сопровождающего. Просто толком тот ничего не говорил, а больше наблюдал за нами. Мы же ходили по учебной базе, там, где разрешили, и пытались поговорить.

– Андрюх, да объясни же ты наконец, что это за ОМС… хрен выговоришь вот так сразу, – задал закономерный вопрос Иван, когда нас наконец оставили одних. Просто тут ужин был, вот соглядатай и убежал, а мы решили хоть немного поговорить.

– Мы больше не будем воевать на передовой, – ответил я.

– Как это? Ты что, надо же бить врага…

– Вань, остынь. У тебя будет столько возможностей его бить, что упаришься. Здесь готовят настоящих разведчиков-диверсантов, подрывников, парашютистов и так далее. Нас будут забрасывать в тыл врага, а там… Эх, да то же самое и будем делать, что и раньше, только уже легально. Будем крошить фрицев налево и направо, рвать мосты, освобождать лагеря, да все разве перечислишь. У тебя столько будет возможностей бить врага, что надоест еще. А может… – я вдруг задумался, – мы сгинем где-нибудь в болоте, не уничтожив ни одного фашиста…

– Ого, мне уже интересно, – вступил в разговор Егор, кажется, пропустив последние мои слова мимо ушей.

– Да, главное, чтобы наше славное трио не разбили, мы уж вроде как сработались. Или вы как, хотите от меня свалить? – подмигнул я ребятам.