Моя война: Выжить вопреки. Испытания. Чужой

– Тьфу на тебя, дурак, что ли? – чуть не хором ответили ребята. – Конечно, вместе нужно держаться.

– Ну, тогда еще повоюем! – заключил я, и мы отправились ужинать.

Кормили хорошо, даже мясо было. Немного обалдел, когда сразу после ужина ученики вновь пошли заниматься. Кто на полигон, кто в зал. Неразговорчивый соглядатай вновь объявился и спросил, что еще нам показать. Я спросил, можно ли посмотреть тренировку рукопашников. Не помню, говорил ли я, но я и сам кое-чего умею, причем немало. Молчаливый сержант отвел нас в зал, где я уже через несколько минут начал хмуриться. Не врали книги в будущем, не врали. Почему-то уж так заведено было, но реальными бойцами тут, в СССР, по крайней мере этого периода, считались боксеры. Нет, ничего против я не имею, да только мы ж на войне, при чем тут бокс? Вон, смотрю сейчас спарринг. Ванька аж подпрыгивает от удовольствия, ему нравится.

– Вань, ты же видел, как я работаю, причем вживую, а не в учебном зале? – спросил я друга. Меня задело это его внимание к боксу. Ревность у меня, что ли? – Сам же фрицев душил и ломал, что-то я не видел, чтобы ты с ними боксировал.

– Мороз, ты с немцами не дрался и не боксировал. – Я даже обидеться хотел. Вроде хорошо немцев прикладывал, а ему не нравится. Ну и фиг с ним, посмотрим еще, кто кого. Боевое самбо, плюс рукопашка конца двадцатого века, это не хрен собачий.

– Чего харю воротишь? – ухмыльнулся Иван. – Я сказал, что ты не боксировал, ведь это так! Ты… – он сделал небольшую паузу, – ты убивал, на хрен. Твое умение на ринге не продемонстрируешь, тут же спорт!

Вот это дружбан выдал. Я и убил-то в рукопашной всего нескольких немцев, да и то почти всех ножом, с чего это он сделал такое заключение?

Наш разговор происходил под гул учеников, что разделились на два лагеря и болели каждый за того, кто им нравился. Но в этом шуме наш молчаливый сержант слышал весь наш разговор.

– Что, бойцы, считаете, что бокс плох? – несмотря на наши уверения в том, что мы так не считаем, сержант уже направлялся к кому-то из инструкторов. А спустя несколько минут со скамьи возле постеленных матов, где происходила схватка, поднялся этакий Илья Муромец.

– Бойцы, у нас пополнение. Завтра они начинают готовиться вместе с вами. Сегодня пришли посмотреть, как вы боксируете, и все бы ничего, но они не уважают бокс.

По небольшому залу пронесся такой шум, что мне как-то захотелось назад, в болота Брянской области. Все ухали и гудели, были слышны даже какие-то некрасивые выкрики. Впрочем, они были единичными. Ну, вот на фига передергивать-то, я ж такого не говорил?

– Товарищи, нас тут кое-кто неправильно понял… – хотел хоть как-то выкрутиться я, но не преуспел.

– А вот выходите да покажите, что можете, – смеясь, бросил вызов Илья Муромец. – Или только языком трепать?

Задел, честное слово, задел. Хоть я и понимал, что это он не со зла, хочет силушкой помериться.

Ну, что говорить, я пошел. Нас хотели было всех вывести, но я настоял, что это были мои слова, мне и отвечать. Был я в красноармейской форме, поэтому снял тесную гимнастерку, оставшись в одних галифе и нательной рубахе. Встал, ожидая соперника, размял немного мышцы, повертев головой туда-сюда, покрутив кулаками на вытянутых руках, разгоняя кровь. Намеренно или нет, но Илья Муромец не стал выставлять против меня кого-то уж очень большого. Молодой парень, может, на пару лет меня постарше, ростом был с меня, да и телосложением тоже похож, выскочил и встал в стойку. Классическая стойка боксера середины двадцатого века. Она характерна тем, что руки в ней у бойца довольно низко.

– Можете начинать, – раздалась команда, и противник тут же стартанул. Как и говорю, стойка была более открытая, чем будут использовать боксеры в будущем. А может, это сказывалось то, что парень не совсем боксер, но определенно имеет опыт схваток.

Я просто стоял и ждал его, даже руки не поднимал. Меня интересовал вопрос, накажут ли меня, если я ему сейчас что-нибудь сломаю?

– А какие правила? – крикнул я.

– А какие правила будут в немецком тылу? – ехидно подначил меня инструктор Муромец.

– Как скажете… – ответил я и не успел встать в стойку, как получил в скулу удар. Плюха была хлесткой, но не сильной. Я, в принципе, даже не пошатнулся, лишь головой мотнул. Ладно, не дал мне даже повернуться толком, тогда лови.

Соперник махал руками поочередно, пытаясь меня достать, но я только уходил от его ударов, заставляя нервничать и открываться. После очередного пролетевшего мимо кулака я просто выбросил вперед ногу и пробил противнику в грудь. Тот словно на стену налетел. Сначала просто остановился, затем съежился и упал, свернувшись в позе эмбриона.