Моя возлюбленная сакура

– Уж не знаю, что он там за фотограф, но это ж какая наглость – так свидание выклянчивать! Да я сам ему мочки оторву!

Завсегдатаи согласно загалдели:

– Точно, этому порнографу надо уши отодрать и на фарш перекрутить!

Они дружно осушили бокалы в знак таинственной солидарности пьяных.

– Ну-ка, Мисаки, дай мне телефон этого с мочками! Я ему для симметрии правое ухо обкорнаю…

– Так! – гаркнула Аяно, со стуком складывая на стойку палочки. – Заткнулись все со своими мочками! Я, между прочим, ем вареные гёдза[6]! Понимаете?! Они чуть-чуть похожи на уши. Так что прекратили быстро… И вообще, хотите, чтобы Мисаки с работы вылетела?

– Но… – попытался возразить Такаси, поджимая губы, как обиженный ребенок.

– Лично я считаю, можно, – обратилась женщина уже к Мисаки.

– Что можно?

– На свидание сходить. А вдруг окажется хороший парень?

– Ты чё несешь! Ни за что! Он полный придурок!

Но Аяно не обратила внимания на вскинувшего ручищи Такаси и продолжила:

– Повеселись, раз выпала возможность!

– Ну не знаю, – откликнулась Мисаки, прихлебывая четвертую чашечку. – Он же наш клиент…

– А у вас есть какие-то правила на этот счет?

– Нет, но…

– Ты ж сто лет не ходила на свидания?

– Да, но…

– И ты, кажется, жаловалась, что новых людей не видишь. Это шанс, я тебе говорю!

– Ну какой же он «новый человек»…

Тут у Такаси лопнуло терпение, и он громко цокнул языком:

– Так, ну-ка завязывай! Тоже мне, военный стратег! А ты, Мисаки?! Новых людей ей подавай! А кто хотел себя с лучшей стороны показать? Или ты на работе ворон считаешь, потому что о мужиках думаешь?

Такого комментария Мисаки снести уже не смогла и впилась в брата взглядом:

– С дуба рухнул? Но любви-то все равно хочется, мне ж всего двадцать три!

– Вот и иди на свидание! – тут же наставила ее Аяно.

– Какое же это свидание?!

– А что тогда?

– Ну… – Девушка задумалась, подбирая слова, и осушила чашку. – Компенсация ущерба, вот!

И с этими словами она убежала на второй этаж.

Там они с братом жили. Слева от скрипучей лестницы располагалась гостиная, а дальше по коридору – кухня и ванная. В самом конце находились комнаты Такаси и Мисаки. На двоих им хватало места за глаза.

Девушка отодвинула неподатливую фусуму[7] и рухнула на кровать. Хотелось уснуть, не смывая макияж. Мисаки перевернулась в постели и уставилась на лампу под потолком. Комнату в свое время переделали на западный манер, но абажур менять не стали, и тот выбивался из интерьера. Глядя на флюоресцентную лампу в слегка пожелтевшем абажуре, девушка вздохнула.

Аяно, конечно, права, Мисаки сто лет не ходила на свидания…

В последние годы как-то совершенно не складывалось. В старшей школе Мисаки еще встречалась с одним парнем. Но родители умерли, и она не хотела висеть на шее у брата, так что тут же нашла подработку, а вечерами часто помогала в «Ариакэ-я». И парень бросил ее со словами, что та слишком много работает, и он не чувствует рядом с ней дыхания юности. До сих пор девушку это бесило. Конечно, она много работала: денег-то никто просто так не оставил!

Потом Мисаки пошла в училище, и дел не убавилось. Даже стало больше. Брат оплатил учебу, но материалы для занятий – ножницы, головы-манекены, полотенца, термобумага – тоже стоили денег. Так что у Мисаки едва оставалось хоть какое-то время между работой и подработкой, и о любви она, конечно же, даже не мечтала. Но все это, разумеется, отговорки. Вообще-то она просто жалела силы на отношения.

После долгого перерыва сложно обустроить личную жизнь. Особенно когда прошлые отношения закончились на такой дурацкой ноте – это отбивало всякую охоту пробовать еще раз. Так чувствует себя питчер, когда стоит посреди поля, и матч уже, считай, проигран, а от него требуют подавать следующий мяч. Вот и Мисаки: в первый же год рабочей жизни ее пригласил погулять парикмахер из соседнего салона – но он так пылко добивался внимания, что в конце концов девушка струсила и отказалась. А ведь симпатичный был и вроде бы добрый. И хобби у них совпадали, и каждая его шутка угождала прямиком в страйк-зону. Однако после первого отказа он ее больше не приглашал. А вскоре Мисаки услышала, что тот парень обзавелся другой девушкой, и, с одной стороны, возмутилась до глубины души тем, как быстро он переключил внимание, а с другой – посетовала об упущенном шансе. Бессрочный отпуск от романтических отношений продолжался до сих пор, и перспектив его прекращения Мисаки не видела.

Девушка достала из пакета желе и зачерпнула полную ложку.

Цветами вместе любоваться… Ну, подумаешь – свидание-извинение! Это же не значит, что Мисаки снова в игре?