Моя вторая мама. Том 1

Даниэла сидела на ковре в халате и занималась эскизами. В последнее время она избегала ложиться рано, потому что подолгу не могла уснуть, глядя на пустое место в кровати, где обычно спал Альберто. Если днем за делами она еще могла отвлечься и не думать о муже, то вечером, оставшись в спальне наедине со своими мыслями, мучилась и плакала, вспоминая о былом счатье. Часто, уже улегшись в постель, она вдруг вскакивала, шла в гостиную и там рисовала, рисовала до изнеможения, пока не начинали слипаться веки. Тогда она опять ложилась в постель и тут же проваливалась в сон. Сегодня она уже собирала рисунки, когда в дверь позвонили. Даниэла удивленно поднялась и пошла открывать…

– Гонсало?! Что тебе нужно?

– Мне нужно поговорить с тобой… – Гонсало ступил через порог в гостиную.

– Лучше тебе уйти! – сказала Даниэла, но Гонсало аккуратно прикрыл дверь за своей спиной.

– Даниэла, – он наклонился к ней, пытаясь поцеловать ее, и она отпрянула, – я считаю, ты правильно поступила с Альберто. Он тебя не стоит! Тебе нужен такой человек, как я!

– Ты с ума сошел? – Даниэла запахнула халат и отступила в комнату.

– Ты мне нравишься. Ты всегда мне нравилась. – Гонсало попытался обнять ее.

– Это же верх наглости! – Даниэла была вне себя от злости. – Убирайся отсюда! Ты не имеешь права здесь находиться без моего разрешения!

– Даниэла, не будь дурой!

– Ты такое же дерьмо, как и Альберто! Вон отсюда!!!

– Подумай, что ты делаешь!

– Нечего мне думать! Видеть тебя не желаю! Ни тебя, ни Альберто!

– Ладно… ладно… сдаюсь! – Гонсало поднял руки и стал отступать к двери.

Только когда дверь за ним закрылась, Даниэла почувствовала, что вся дрожит от страха.

Глава 10

С самого утра Сония чувствовала себя не в своей тарелке. Внутренняя дисциплина и привычка доводить начатое до конца заставляли ее действовать в последние дни чуть ли не автоматически. Еще когда Иренэ позвонила ей и сказала о смерти Лусии, она подумала о том, что теперь ничто не мешает ей попытаться вновь сблизиться с братом. На похоронах и после, дома у Хуана Антонио, она последовательно проводила в жизнь свой план примирения, и мысль пригласить Хуана Антонио на обед стала логическим продолжением этого плана. Сония прекрасно сознавала, зачем она это делает, откуда вдруг возникла в ее душе эта неодолимая потребность в восстановлении разорванных семейных связей. Конечно, она любила Хуана Антонио. Она всегда его любила, но дело было не в этом. С детства привыкшая подчиняться матери, находившаяся под ее постоянным влиянием, Сония умела подавлять в себе такие чувства, как любовь или привязанность, и находила даже некоторое удовольствие в этой своей способности ставить правило выше эмоций, долг – выше личного душевного благополучия. Наличие рамок, невозможность свободно следовать душевному порыву она всегда считала необходимой и не слишком обременительной платой за богатство и принадлежность к высшему обществу. Не любовь заставляла ее сейчас искать расположения брата, не любовь, как ни стыдно ей было в этом себе признаться, а страшное, ни с чем не сравнимое чувство одиночества и ощущение того, что жизнь ее оказалась ошибкой.