Моя вторая мама. Том 2

– Послушай! – сказал он наконец. – Я лечу в Майами на несколько дней. Почему бы тебе не полететь со мной? Познакомишься с моим сыном, он отличный парень.

– А если он будет на меня косо смотреть? – Долорес вспомнила сына Хустино.

– С какой стати? – возмутился кубинец. – Я же говорю тебе, он отличный парень. И он будет от тебя в восторге, уж поверь!

Долорес мечтательно засмеялась и обняла Рафаэля.

– Я знаю, в Майами есть славные места. Пожалуй, ты меня уговорил.

– Вот и отлично, – обрадовался Рафаэль. – И вообще, я думаю, со временем мы могли бы пожениться и путешествовать по свету.

– Давно пора, – ответила Долорес. – Я всю жизнь провела в Мексике. Самое время мне повидать заграницу.

С приходом Федерико работа на предприятии Мендеса Давилы оживилась. Но теперь у Мануэля и Хуана Антонио было меньше времени для общения. И как-то раз Хуан Антонио пригласил друга к себе – посидеть, опрокинуть по рюмочке, поболтать о том о сем. Однако Мануэль неожиданно заупрямился.

– Давай сходим куда-нибудь, например, в бар, в ресторан. Почему обязательно встречаться у Сонии?

Хуан Антонио прямо посмотрел на него:

– Потому что это теперь и мой дом. А у меня нам будет удобнее всего.

– Поехали лучше ко мне, – отвел глаза Мануэль.

– Тебе так неприятна Сония? – нахмурился Хуан Антонио.

– Да нет, не в этом дело.

– Ее может и не быть дома, – сказал Хуан Антонио и вдруг рассердился: – Слушай, Мануэль, если ты не поедешь ко мне, мы поссоримся. Более того, мы перестанем быть друзьями.

– Ну хорошо, хорошо, не злись. Поедем.

И друзья ударили по рукам.

Сония оказалась дома. Вопреки опасениям Мануэля, она была весела. Друзья с удовольствием выслушали ее рассказ о сегодняшней встрече с Рамоном и Маргаритой.

– Мы все время хохотали, как сумасшедшие, – смеялась она. – И в довершение всего я стану его мамой, так мы договорились. Как вам это?

– Я предпочитаю, чтобы ты была ему мамой, а не женой.

Сония с улыбкой махнула рукой.

– Наши отношения были чудесными, но мне надо было вовремя заметить, что наша любовь умерла.

– Когда у них с Маргаритой свадьба? – спросил Мануэль. Он смотрел на оживленную Сонию и ловил себя на мысли, что ему приятно в ее обществе. Давно он не чувствовал себя так легко в ее присутствии.

– Месяца через два, насколько я поняла, – ответила Сония. – Рамон сказал, что сообщит мне об этом первой.

– Прекрасно, – сказал Хуан Антонио. – Лучше всего сохранять добрые отношения с бывшими возлюбленными.

Сония легким шагом протанцевала по гостиной.

– Он был для меня чем-то особенным. И я для него тоже. Но вы этого не поймете.

– Почему? – возразил Мануэль. – Рамон уже не тот сосунок, каким мы его знали когда-то.

– Уже не тот, – подтвердила Сония. – Когда мы встретились, то оказались очень нужны друг другу. – Она задумалась и, подняв голову, спокойно сказала: – Я ни в чем не раскаиваюсь.

Мануэль молча смотрел на нее. Такая – решительная, веселая, уверенная в себе – она нравилась ему все больше и больше.

Федерико побывал дома у Летисии. Ушел он от нее в плохом настроении. Его поражало, почему она видит все в каком-то черном свете? Его возвращение на работу к Хуану Антонио Летисия восприняла с удовлетворением, но не поверила, что он может искренне хорошо относиться к своему хозяину. В этом примирении она увидела лишь уловку юноши, не желавшего терять выгодное место. Летисия считала себя умнее всех, но Фико с грустью понимал, что она не может умно распорядиться даже собственной жизнью.

Моника поспешила поделиться с матерью тем, что сказал ей Эдуардо.

– Я знала, что так и будет! – радостно воскликнула Даниэла.

На Монику напало веселье:

– Он будет одновременно отцом и братом Хуана Мануэля!

– Хуану Мануэлю незачем знать, что его отец – Альберто.

Но Моника не согласилась:

– Лучше, чтобы он знал правду. В самый неожиданный момент Альберто может объявиться и рассказать ему все. Представляешь, что может тогда произойти?

Даниэла поморщилась. Действительно, от этого мерзавца можно было ожидать что угодно.

– Надеюсь, Лало и Херардо скоро узнают, уехал он или нет, – сказала Моника.

Даниэла ответила:

– Я думаю, что его нет в Мексике. Сама посуди, Иренэ в ярости. Она не успокоится, пока не найдет его. Нет, Альберто не стал бы рисковать.

Моника подумала об Иренэ. В каком же она должна быть отчаянии, если даже решилась позвонить Даниэле.

– У нее не все в порядке с головой, – сказала Даниэла. – Я наговорила ей ужасные вещи, да простит меня Господь, но я презираю ее, Моника, презираю и ненавижу.

– Еще бы, мамочка, – отозвалась Моника.

– Если бы не она, моему сыну исполнилось бы уже восемь лет, – с тоской произнесла Даниэла.

– Не думай об этом, мама, – сжала ее руку дочь. – Ты расстроишься, а это тебе сейчас ни к чему.

– От этой тоски мне не избавиться. Она всегда в моем сердце.

Моника жалостливо глядела на нее. Теперь, когда у нее самой был сын, она особенно остро ощутила боль, которая терзала Даниэлу.