Моя вторая мама. Том 2

– Я не знаю, что бы делала без вас, – призналась Даниэла.

Сев в кресло, она перевела дух и только теперь обратила внимание на то, что у Алехандро были грустные глаза.

– Что-нибудь случилось? – встревоженно спросила она.

– Вчера вернулась моя жена. Она уверяет, что раскаивается. Но я не хочу ничего знать о ней.

Джина и Даниэла переглянулись.

А в этот самый день в другом конце города тоже было волнение, но совсем иного рода. У Летисии начались схватки, и она в панике позвонила Хуану Антонио. Тот бросил все дела и примчался к ней домой. Не любя Летисию, он все же чувствовал свою ответственность и понимал, что, кроме него, никто не поможет ей.

– Слава Богу, что ты приехал, – сказала она и заплакала. – Я так боюсь!

– Ничего, ничего, сейчас мы поедем в клинику. Я уже предупредил доктора Каррансу.

Летисия прижалась к нему, словно ища защиты. Он обнял ее и повел к двери.

– Чемодан, чемодан! – вдруг вспомнила она.

Хуан Антонио огляделся, увидел собранный чемодан и поднял его. Они стали осторожно спускаться по лестнице.

– Ах, как это ужасно! – плакала Летисия.

– Успокойся, – говорил Хуан Антонио. – Держись за меня.

Машина приехала быстро. В этот час на улице не было пробок.

Входя в приемное отделение. Летисия со стоном произнесла:

– И почему рожают женщины, а не мужчины?

– Не жалуйся, – прервал ее Хуан Антонио, которому изрядно надоело ее нытье. – Посиди здесь, я позвоню твоим родителям.

– Их вряд ли волнует, что со мной происходит, – сказала Летисия.

К ним подошла медсестра.

– Сеньора Мендес Давила? – спросила она.

Летисия даже не удивилась, что Хуан Антонио записал ее под своей фамилией. Ей было не до того.

– Пойдемте со мной.

Медсестра увела Летисию, и Хуан Антонио, облегченно вздохнув, пошел к телефону.

Роберто был единственным из родственников девушки, кого волновало, что она рожает. Анхелику это известие ничуть не тронуло. Мигель, брат Летисии, был на стороне матери. Роберто только вздохнул и, сказав: «Бог вам судья», вышел, чтобы успеть добраться до роддома.

Мануэль сидел в гостиной у Сонии. Перед ним стояла шахматная доска. Сонию выводила из себя неторопливость, с которой Мануэль делал ходы.

– Ну ходи же скорей, – торопила Сония. – Я с тобой только время теряю.

Мануэль поднял глаза от доски и добродушно засмеялся.

– Если бы месяц назад нам сказали, что мы так сойдемся с тобой, мы бы не поверили, правда? – спросила Сония.

– Правда, – согласился Мануэль. – Хлопоты моей матери все-таки не пропали даром.

– Кончится тем, что Лолита нас поженит, – сказала Сония, снимая очки. – Трудно поверить…

– Да, Долорес палец в рот не клади, – кивнул Мануэль. – С тех пор, как она вернулась из Майами, говорит с кубинским акцентом и все время курит сигары.

– Все время? – удивилась Сония.

– Представь себе.

– Я думала, она закурила тогда в шутку…

– Вот и нет. Она пристрастилась к сигарам.

– А как тебе Рафаэль? – полюбопытствовала Сония.

– Он славный тип, но на десять лет моложе, чем она. И потом, мама старовата для таких вещей.

– Не знаю, не знаю, – покачала головой Сония. – Вкуса к жизни она еще не потеряла.

Мануэль все-таки сделал ход. Сония схватилась за голову и вернула его фигуру на место.

– Прости меня, – извиняющимся голосом сказала она. – Ты пошел правильно, но так я проиграю, а я не хочу проигрывать.

Мануэль рассмеялся. Сония весело смотрела на него

– Знаешь что, – сказала она вдруг. – Мне очень хорошо с тобой и с твоей семьей.

– А мне хорошо с тобой, – признался Мануэль. Он на мгновение задумался и поставил коня на другую клетку. – Шах и мат!

– Вот нахал! – возмутилась Сония.

Мануэль улыбнулся. Сония встала и пошла готовить кофе. Когда она вернулась, Мануэль сидел задумавшись. Увидев Сонию, он грустно сказал:

– Все-таки я никогда не забуду Ракель. Она была чудесной женщиной. С ней я был совершенно счастлив, мы были как одно целое.

– Да, наверное, это хорошо. Мне это незнакомо. У нас с Рамоном все было иначе, – сказала Сония, присаживаясь рядом.

– Наверное, любовь бывает очень разной, – посмотрел на нее Мануэль.

– Я тоже так думаю. Такой же разной, как сами люди.

Раздался телефонный звонок. Сония сняла трубку.

– Да? Да? В какой клинике? Да, да, Мануэль у меня. Мы сейчас же едем.

Она положила трубку и тревожно взглянула на Мануэля.

– Что случилось? – спросил он.

– Летисия рожает.

– Поехали. – Мануэль, не раздумывая, встал.

Хуан Антонио сидел в приемной, и, когда появился врач, он встал ему навстречу.

– Ну что, уже родила?

– Нет, мы сделали все, что в наших силах, чтобы роды прошли нормально, но боюсь, что все же придется делать кесарево сечение.

Врач с состраданием посмотрел на Хуана Антонио и вышел.

– Тужьтесь, сеньора, тужьтесь, – говорила акушерка. – Еще, еще, сейчас покажется ваш ребенок. Тужьтесь, тужьтесь.

Она посмотрела на врача.

– Доктор, дело плохо, ребенок обмотался пуповиной. Будем делать кесарево?

Врач кивнул, и все, кто был в операционной, забегали, готовясь к операции…

Врач вышел с опущенной головой. Хуан Антонио стоял рядом с Мануэлем и Сонией. Все трое встревоженно смотрели на хирурга.

– Крепитесь, она умерла.

– А ребенок?