Моя вторая первая любовь

Пазл сложился в тот несчастный и ненастный (одно к другому) день, когда весы показали прибавку в целых четыре килограмма. До этого Виктории больше недели было не до взвешиваний. Много работы, очередное обследование в Центре акушерства и гинекологии, да вдобавок Валерка свалился с ангиной и все свободное время проходило в хлопотах над его бренным, горячим как печка телом. Виктории казалось, что от всей этой суеты она должна была похудеть как минимум на два килограмма, а тут на тебе – плюс четыре, да еще с весомым таким хвостиком. И ведь не ела ничего такого, ни мучного, ни сладкого, разве что одну шоколадку, но разве с одной шоколадки столько прибавишь? Заподозрив, что весы сломались и врут, Виктория решила свериться с «эталоном» – своим первым и единственным свадебным платьем, в котором она выходила замуж за Константина. Платье было единственным, потому что с Валеркой они сочетались браком без всякой помпы и нарядов специально не покупали. Валерка надел синий костюм, она – светло-голубой, получилось неплохое, «фотогеничненькое», как выразилась Альбина, сочетание. Платье после свадьбы ни разу не надевалось для выхода, потому что было чисто свадебным, не подходившим для иных случаев, но иногда использовалось в качестве эталона. Замуж за Константина Виктория выходила «девочкой-тростиночкой», с тех пор немного раздалась вширь, и если сейчас удавалось застегнуть молнию хотя бы на выдохе, то это уже можно было считать достижением. «Наказав» бесстыдно врущие весы легким пинком, Виктория полезла на чердак за платьем. На чердаке у нее был свой, особый, закуток, островок хаоса в безбрежной Валеркиной галактике порядка, каморка, в которой хранились папки с рисунками, старые вещи, которые по тем или иным причинам рука не поднималась выбросить, несколько памятных видеокассет, обломки найденного на помойке кофейного столика, до реставрации которого никак не доходили руки и тому подобные «сокровища». Сторожил их одноглазый плюшевый мишка Тихон, друг детства, поверенный самых сокровенных тайн. Вообще-то коробку с платьем, которое иногда надевается, удобнее было бы хранить в спальне, под рукой и пылиться будет меньше, но Виктория нарочно убрала ее на чердак. По ее мнению, второму мужу, даже такому спокойному человеку, как Валерка не стоило лишний раз напоминать о своей первой свадьбе. Даже с учетом того, что он был на ней свидетелем. Константин пригласил. Не то по простоте душевной, не то из изощреннейшего коварства. Когда-то Виктория думала, что все же по простоте, но сейчас склонялась к версии с коварством; всем известно, где водятся черти – в тихом омуте. Если выходишь замуж второй раз, то правильнее всего делать вид, что первого раза не было. Был сон, наваждение, морок, протяженностью в несколько лет, не более того.

Можно было скинуть халат и надеть платье прямо на чердаке, но Виктории захотелось полюбоваться на себя в зеркало, поэтому она спустила коробку вниз, на второй этаж. И хорошо, что спустила, потому что, обнаружив платье изрезанным на ленты разной ширины, испугалась настолько, что почувствовала слабость и противную дрожь в коленях. Вряд ли в таком состоянии она смогла бы благополучно спуститься с чердака по приставной лестнице. Непременно свалилась бы и что-нибудь себе сломала.

Платье было изрезано обстоятельно, ножницами или острым ножом, сверху донизу, от лифа до подола. Собственно, то, что лежало в коробке, уже нельзя было называть платьем. Виктория зачем-то разложила обрезки на кровати, собирая из них платье, как пазл из кусочков, и убедилась, что ничего не пропало, все было здесь. Постояв с минуту около своего пазла, она рухнула на него, потому что ноги окончательно отказали, и горько заплакала. У нее не было сомнений в том, кто мог это сделать. Конечно же, сама она. Кому же еще? Но зачем? И, главное, когда?