Моя защита. Роман-пьеса

Вася (запыхавшись, встает). Ненавижу хитрых. Ненавижу евреев! По тебе же видно!

Толик (отряхивается). Ненавижу тебя и таких, как ты. Только и умеешь трындеть.

Вася. Крыса! Ты же, если что, как крыса побежишь, ты за свою страну, как мой дед, не пойдешь на танк с гранатой!

Толик. Чё ты слюной брызжешь? (Пауза.) Не пойду! Простого народа и так до хрена погибло. А ты слышал, чтобы сын генерала или депутата погиб? (Пауза.) Утри сопли.

Вася. Сопли?! (Бьет Толика кулаком в лицо.)

Толик (замахивается, но тут же опускает руку). Дурак ты!

Вася(спокойно). А ты?

Толик. И я тоже.

Вася. Костями лягу, но Ваньку в армию не пущу! Пусть сядет, не пущу! (Пауза.) Деньги отдай, и у меня дел до тебя не будет.

Толик. Что хочешь, то и делай, можешь прямо сегодня подать в суд. Но деньги я только завтра могу вернуть.

Вася. Нет, так не пойдет.

Толик. Только завтра и только Тане лично в руки. (Пауза.) А чего ты боишься? (Пауза.) Запись у тебя в руках, днем позже, днем раньше — ничего не изменит.

Вася. Хитрый ты, сука.

Толик. До завтра. (Уходит.)

Вася. Э, телефон оставь.

Толик. Я сам позвоню.

Толик. Ну, раз у тебя есть номер, сделай дозвон.

Толик находит в телефоне номер, звонит. Доносится мелодия на телефоне Васи.

Вася. Ну ты жук. Все-таки ты телефон не терял.

Толик. Пока! (Уходит.)

14

В магазин я возвращаюсь как робот, машинально перетаскиваю с одного места на другое еще две коробки и иду переодеваться. Все это время мозги кипят над вопросом: что делать? Как быть? Клин клином вышибают, значит, стресс надо снять другим стрессом, каким-нибудь таким быстрым, сиюминутным. Выхожу из магазина, иду. По пути захожу в летнее кафе под тентом, через него в ресторанчик, там — в туалет, выхожу, осматриваюсь. Народу мало, официанты вялы, как сонные мухи. Никто на меня не обращает внимания. Через окно вижу, что в летнем кафе за столик садятся мужчина с женщиной. Я шустро хватаю книжку меню со стола, пепельницу и торопливо иду к ним. Внутри колотится, адреналин зашкаливает. Кладу все это перед ними, жду, пока что-то закажут, а у самого сердце так и исходится — тук-тук-тук. Заказали быстро каждый по бокалу вина и по тарелочке мяса. Говорю, что если они ходят сидеть на веранде, то надо сделать предоплату тысячу рублей, так как участились случаи мошенничества. Мужчина, даже не задумываясь, кладет тысячу на стол. Я захожу в ресторанчик, немедленно выхожу обратно, указываю пальцем моим посетителям на официантку, которая появляется за мной, мол, она принесет, а сам быстро делаю ноги. Ноги-то я, конечно, делаю, но у самого внутри буря, вот-вот сердце разорвется.

Сам не успеваю понять, как дохожу до остановки. Подходит трамвай, народ, как очумелый, хлынул в него, сам я толкаться был не в состоянии, меня потоком заносит в салон, и оказываюсь я в самой толчее, так что сдвинуться невозможно. Я не держусь за поручни — лень тянуть руку — и болтаюсь в тесноте из стороны в сторону. Никого это не радует, но мне все равно, мне наконец-то так спокойно, что во всем теле слабость, вот-вот свалюсь. Какая-то такая непонятная эйфория, что ли. Такая лень, что даже газы неохота сдерживать или выпускать их бесшумно. Съеденный винегрет успел перевариться, и я громко газую. Вокруг такая вонь, что просто ужас. Окружающие недовольно переглядываются, никто не успевает понять, кто это сделал, и каждый молча подозревает соседа. Регулярно, примерно каждые три минуты, я возобновляю свою газовую атаку. Если б кто только видел себя со стороны — измученные, смешные лица. Не удержавшись, я прыскаю со смеху. Толстая тетка, злая, с капельками пота под носом от духоты, с такой ненавистью смотрит на меня, что я сразу понимаю, что она догадывается. Через секунду она взвизгивает прямо мне в ухо: «Как вам не стыдно!» Да так, что я оглох на одно ухо. Но, несмотря на это, я мило улыбаюсь ей и нагло говорю, что нехорошо свою вину перекладывать на других. От злости у нее немедленно появляются красные пятна, которые распространяются от шеи к лицу. Близится остановка, я вытаскиваю телефон злой тетки и тороплюсь к выходу. Дверь распахивается, и я выскакиваю. На улице многолюдно, офисный планктон возвращается с работы с озабоченными лицами, а мне весело.