Моя желанная

Чьи-то голоса, ключ повернулся в замке, дверь распахнулась и тотчас захлопнулась. Глядя вниз со своей позиции на верхней площадке, Холли перестала дышать, а сердце забилось с неистовой силой, подхлестнутое неясной надеждой. Нет, она больше не вынесет. Обрести надежду и потом разочароваться… Уже лучше не надеяться с самого начала.

— Холли?

Она стояла тихо, ждала и удивлялась до той секунды, когда Дев, словно почувствовав ее присутствие, посмотрел наверх. Ничего. Холли не вздохнула, не моргнула, и тогда Дев шевельнулся, разрушив чары. Холли повернулась и быстро пошла по коридору к себе, а он ринулся вверх по лестнице.

— Нет, нет, ни за что! — воскликнул он, просовывая ногу в щель и не давая Холли закрыть дверь.

— Как ты вошел в дом? — спросила она, мысленно задавая ему другие вопросы: «Что ты здесь делаешь, Дев?» или: «Зачем ты пришел?»

— Мерил. Мы столкнулись на крыльце. Она, как леди весьма дипломатичная, немедленно ретировалась вместе с Джоном, говоря насчет верховой езды и «Макдоналдса». И вот… мы с тобой одни.

— Да.

Холли стояла на месте, неуверенно глядя на него и скрестив руки на груди инстинктивным жестом защиты. У нее уже не оставалось гордости, и это ее ничуть не тревожило.

Зачем он пришел? Ткнуть ее носом? Потребовать извинений? Позлорадствовать по поводу того, что глупая, доверчивая Холли все еще любит его? Конечно, нет. Дев не стал бы этого делать. Потому что все ее обвинения против него оказались неверными. Значит, это не месть.

— Я получил твою записку.

— Да.

Может, это лишь игра ее воображения, но, кажется, Дев придвинулся ближе. Она отступила на шаг.

— Холли.

— Да?

Вовсе не игра воображения. Дев стоял близко, совсем рядом. Он без пальто, заметила она, примерно представляя, что записку он получил сразу после ее ухода, а так как она находилась дома не больше двадцати минут, он скорее всего поехал за ней на такси.

— Холли?

Пиджак отлетел прочь, руки Дева обняли ее за плечи, и Холли закрыла глаза. Так близко. Достаточно близко, чтобы трогать, целовать, и остатки ее сопротивления улетучились, едва он привлек ее к себе, и она целовала его, обнимала, хотела. Чистое безумие, но и это не имело значения. Ничто не имело значения. Только Дев. Потому что она любила его.

Когда поцелуй кончился, Холли подняла глаза, и ее смутил серьезный взгляд Дева; заметив в ее глазах выражение страха, он коснулся губами ее губ и зажег в ней новый огонь.

— Я глупец, — глухо пробормотал он, беря в ладони лицо Холли и обводя губами контур ее рта — медленно, долго, чувственно. Он дразнил ее до тех пор, пока она, не в силах больше терпеть, не обхватила его за шею, запустив пальцы в шелк волос и бессознательно избегая дотрагиваться до шрама. Холли притянула к себе его голову и впилась губами в его губы.

— Холли, Холли, Холли, — твердил он.

Исчезла всякая сдержанность. Дев ласкал ее тело, трогал губами ямочку у основания шеи и одновременно расстегивал пуговицы на блузке.

Холли задохнулась, когда его пальцы проникли к ее грудям и высвободили их из лифчика; опустив глаза, она увидела темную голову у себя на груди, ей было сладко от того, что язык Дева трогает соски. Она теснее прижалась к нему, ощутила его возбуждение. Он хотел ее.

Несмотря на желание, сильное до боли, Холли вдруг замерла. Он ее хотел. Податливую Холли, шлюху года Холли, как ни жестоко это звучит. Потому что Дев знал, она сама ему сказала. А он не более человечен, нежели другие. Он просто хотел ее тело. Она хороша в постели — почему бы нет? В конце концов, у нее большой опыт, а Флора…

— Нет!

Холли высвободилась, отскочила, схватилась за расстегнутую блузку, чтобы прикрыть свою бесстыдную наготу.

Дев крепко выругался, повернул ее лицом к себе, железные пальцы впились ей в плечи.

— Но почему, Холли? Почему?

Откровенное недоверие. «Почему бы и нет?» — вот что он хотел сказать.

— Нам хорошо друг с другом, мы нужны друг другу. Почему, Холли, почему?

Но она только покачала головой, не в состоянии говорить. Желание, Потребность. Но ей нужна только любовь, а любви, как она решила, вспомнив улыбающееся лицо Флоры, он не мог ей дать.

Дев снова дотронулся до нее, и Холли отскочила слов но обожженная.

— Оставь меня в покое!

— Но ты же любишь меня!

Констатация факта. Но это еще не значит, что он может делать все, что ему заблагорассудится. И не основание уступить ему. О нет! Она уже побывала в положении шлюхи, поэтому не намерена отдаваться физической потребности даже ради Дева.

— Ты же любишь меня, черт побери! — Растерянным жестом он запустил пальцы в волосы, и Холли вдруг почувствовала, как у нее ослабели ноги. Она его любит, но у нее нет выбора, она вынуждена причинить ему боль. — Ты призналась, что любишь меня. В записке…

Сомнение. Недоверие. «Отрицай, Холли». Но это было бы ложью, а Дев знает… Нет, в глазах у него тень сомнения. Он не уверен. А у нее нет права лгать ему. Она не могла бы солгать. Не сейчас. Только не сейчас.

— Ты знаешь, что я тебя люблю.

— В таком случае почему?

Он в самом деле не понимает?

Холли повернулась к нему спиной и принялась застегивать пуговицы.