Моя жизнь

На обратном пути, проезжая мимо небольших селений, я вспомнил, что целый день ничего не ел, и почувствовал голод. Подъехав к местечку под названием Джойнер, я увидел, что в пивной горит свет. В надежде, что смогу здесь перекусить, я вышел из машины. В пивной были только бармен и четыре парня, игравшие в домино. Заказав гамбургер, я вышел на улицу, чтобы позвонить Хиллари из телефона-автомата. Трое из тех парней, как и многие другие люди, которых я встретил в этот день, не знали, кто я такой, и не обратили на мое появление никакого внимания. Четвертый же посмотрел на меня и улыбнулся. Я никогда не забуду его первые слова: «Парень, мы тебя здесь завалим. Ты ведь это понимаешь, правда?» Я ответил, что после целого дня, проведенного здесь, у меня сложилось именно такое впечатление, однако его слова меня все же огорчили. «Да-да, так и будет, — продолжил он. — Ты — длинноволосый профессор-хиппи из университета и, насколько нам известно, коммунист. Но я тебе вот что скажу. Любой, кто отважится заниматься агитацией в пивной Джойнера в полночь в субботу, заслуживает того, чтобы хотя бы в одной избирательной урне оказались бюллетени в его поддержку. Так что спокойно езжай домой. Здесь ты победишь. Но это будет единственное чертово место в округе, где ты одержишь победу». Того человека звали Р.Л. Кокс, и он сдержал свое слово. В ночь выборов я потерпел сокрушительное поражение на всех избирательных участках округа, контролируемых крупными фермерами, однако в Джойнере набрал 76 голосов, в то время как два моих соперника — 49. Это было единственным местом в округе Миссисипи, где я одержал победу, за исключением двух избирательных участков в Блайтвилле, где голосовали чернокожие и где в последний уикенд перед выборами чернокожему владельцу похоронного бюро Лавестеру Макдональду и редактору местной газеты Хэнку Хейнсу удалось изменить ситуацию.

К счастью, почти во всех остальных местах я добился гораздо лучших результатов, набрав более 55 процентов всех голосов и одержав победу в 69 из 75 округов, в том числе благодаря отличным результатам в южном Арканзасе, где у меня было много родственников и хороших друзей, а также получив колоссальное число голосов — 74 процента в Третьем избирательном округе. Люди, которые так активно работали на меня в 1974 году, наконец-то были вознаграждены.

Лето после выборов стало для нас с Хиллари очень счастливым. Первые два месяца мы провели в Фейетвилле, отдыхая и развлекаясь вместе с нашими друзьями, а в середине июля отправились в поездку в Европу. По пути мы на один вечер остановились в Нью-Йорке, где проходил съезд демократической партии, после чего вылетели в Париж, чтобы встретиться с работавшим там Дэвидом Эдвардсом. Через два дня мы отправились в Испанию. Сразу же после того, как мы пересекли Пиренеи, я получил телеграмму с просьбой позвонить в предвыборный штаб Картера. Позвонив туда из городка Кастро Урдиалес, я получил предложение стать руководителем предвыборного штаба Картера в штате Арканзас и сразу же ответил согласием. Я активно поддерживал Джимми Картера, и хотя осенью мне предстояло вернуться к преподавательской деятельности в Фейетвилле, я знал, что справлюсь с этой работой. Картер пользовался в Арканзасе огромной популярностью благодаря своей прогрессивной деятельности, опыту работы в фермерском хозяйстве, искренней приверженности южному баптизму и личным связям — в частности, тому, что в Военно-морской академии он учился в одной группе с четырьмя известными арканзасцами. Его победа в Арканзасе не вызывала сомнений, вопрос заключался лишь в том, с каким преимуществом он победит. После всех поражений на выборах перспектива двух побед за один год была слишком заманчивой, чтобы ее упустить.

Наш отпуск в Испании завершился остановкой в Гернике — городе, запечатленном в замечательном произведении Пикассо, на котором изображена его бомбардировка в годы гражданской войны в Испании. Приехав в Гернику, мы попали на баскский праздник. Нам понравились музыка и танцы, правда, у нас возникли некоторые проблемы из-за одного местного деликатеса — холодной рыбы в молоке. Мы обследовали расположенные в окрестностях города пещеры, на стенах которых сохранились доисторические рисунки, и провели замечательный день в тени покрытых снегом вершин Пиренеев на жарком пляже, где был маленький ресторанчик с вкусной и недорогой едой и пивом по пять центов за кружку. Уже было начало августа, время отпусков в Европе, и на обратном пути, на французской границе, насколько хватало взгляда, мы повсюду видели стоявшие машины, что свидетельствовало о благоразумной убежденности европейцев в том, что жизнь — это не только работа. Мне же становилось все труднее и труднее следовать этому принципу.