Моя жизнь

Эти экономические предложения были новаторскими, но слишком сложными, чтобы их хорошо понимали или поддерживали многие. Однако я выступил на слушаниях в нескольких комитетах, чтобы ответить на вопросы, много занимался индивидуальным лоббированием, и Законодательное собрание приняло все эти предложения.

Через десять с лишним лет после того, как Верховный суд США вынес решение по делу «Роу против Уэйда», санкционирующее запрет на аборты на третьем триместре беременности, наше Законодательное собрание тоже их запретило. Этот законопроект предложили сенатор Лю Хардин из Расселвилла, глубоко верующий человек, к которому я очень хорошо относился, и сенатор Билл Хенли, католик, который был братом Сюзан Макдугал. Утверждение этого законопроекта прошло без затруднений, и после того, как я подписал его, он стал законом. Через десять лет после этого, когда республиканцы в Конгрессе добивались запрещения так называемых абортов с помощью искусственного стимулирования родов на поздних сроках беременности, независимо от состояния здоровья матери, я призвал их принять вместо этого федеральный закон, запрещающий аборты на поздних сроках беременности, за исключением тех случаев, когда существовала угроза жизни или здоровью матери. Поскольку несколько штатов все еще не приняли законы, подобные подписанному мной в 1985 году, на основе законопроекта, который я предлагал принять, было бы запрещено больше абортов, чем при запрете на подобные операции с помощью искусственного стимулирования родов, которые обычно делают, чтобы свести к минимуму ущерб для организма матери. Руководство республиканской партии отвергло мое предложение.

В дополнение к комплексу экономических законов и законопроекту об абортах Законодательное собрание приняло мои предложения о создании фонда для выплаты компенсаций жертвам насильственных преступлений; об активизации наших усилий по уменьшению случаев жестокого обращения с детьми и борьбе с ним; о создании фонда для обеспечения медицинской помощью бедняков, преимущественно малоимущих беременных женщин, на которых не распространялась федеральная программа «Медикэйд»; о том, чтобы объявить день рождения Мартина Лютера Кинга-младшего праздником штата; об учреждении программы для повышения эффективности подготовки директоров школ. Я пришел к выводу, что качество работы школ зависит от эффективности руководства ею в большей степени, чем от любого другого фактора. С годами моя убежденность лишь окрепла.

Единственные реальные осложнения на сессии, которая была в основном посвящена проблеме эффективности управления и сопровождалась безобидными законодательными интермедиями, стали следствием геркулесовых попыток Ассоциации работников просвещения штата Арканзас добиться отмены закона о тестировании учителей за несколько недель до назначенной даты первой сдачи этого экзамена. Учителя предприняли хитроумный маневр, убедив члена Палаты представителей Оуда Мэддокса выступить инициатором этой отмены. Оуд пользовался большим уважением в маленьком городке Одене, где он жил и раньше работал директором школы. Мэддокс был убежденным демократом, и в 1980-е годы в зале его школы висела большая старая фотография Франклина Делано Рузвельта. Несмотря на все усилия моих сторонников, Палата представителей проголосовала за решение об отмене экзамена для учителей. Я немедленно записал ролик для радио, в котором рассказал людям о том, что произошло, и обратился к ним с просьбой звонить в Сенат и протестовать. Последовал шквал звонков, и законопроект был провален. Вместо этого Законодательное собрание штата приняло поддержанный мною законопроект, требовавший, чтобы к 1987 году для подтверждения лицензии на преподавание этот экзамен сдали все работники системы образования, имеющие такое разрешение, а не только те, кто работал в 1985 году.

Ассоциация работников просвещения штата Арканзас заявила, что учителя будут бойкотировать этот экзамен. За неделю до того, как он должен был состояться, четыре тысячи учителей провели демонстрацию у здания Законодательного собрания штата, и выступивший на ней представитель Национальной ассоциации работников просвещения обвинил меня в том, что я «растоптал достоинство учителей средних школ и обучающихся в них детей». Через неделю после этого более 90 процентов наших учителей, общее число которых составило 27 600, пришли сдавать экзамен.