Моя жизнь

Благодаря энергичным действиям защиты с Бранскама и Хилла были сняты обвинения в непредставлении отчета, и присяжные не смогли прийти к единому мнению о том, сознательно ли они искажали информацию о том, на какие цели брали деньги из собственного банка. Я испытал облегчение, узнав, что с Херби, Роба и Брюса Линдси сняты обвинения, но был возмущен злоупотреблениями властью, допущенными обвинением, и тем, что мои друзья были вынуждены оплачивать значительные судебные издержки. Меня также возмутил тот факт, что деньги избирателей были потрачены на судебное преследование людей, которые взяли 13 тысяч долларов из своего собственного банка, не поставив об этом в известность федеральные власти, хотя в обоих случаях речь шла об абсолютно законном снятии денег со счетов для ведения избирательной кампании и информация об этом была своевременно опубликована.

Этим людям был нанесен и неэкономический ущерб: по приказу Старра агенты ФБР отправились в школу, где учился сын Роба Хилла, и забрали мальчика для допроса прямо с урока. Они вполне могли поговорить с ним и после уроков, на большой перемене или в выходной день. Однако вместо этого они унизили подростка, надеясь, что таким образом заставят его отца дать показания, которые смогут нанести мне ущерб, — не важно, насколько те будут правдивыми.

После суда несколько присяжных заседателей дали резкие комментарии о деятельности отдела независимого прокурора: «Это была напрасная трата денег... меня возмущает, что правительство до сих пор впустую тратит деньги на дело “Уайтуотер”»; «Если они хотят тратить на это мои деньги как налогоплательщика, пусть представляют более убедительные доказательства»; «Если уж и есть “неприкасаемые”, так это отдел независимого прокурора». Один из присяжных, заявивший, что является «противником Клинтона», сказал: «Я бы хотел, чтобы у них были доказательства, но у них ничего не было». Даже те из консервативных республиканцев, кто жил в реальном мире, отличавшемся от «мира Уайтуотер», считали, что отдел независимого прокурора зашел слишком далеко.

Тем не менее обращение Старра с Бранскамом и Хиллом казалось приятным дружеским общением по сравнению с тем, что они сделали с Сюзан Макдугал. 20 августа Сюзан была осуждена на два года тюремного заключения. Люди Старра предложили освободить ее из тюрьмы, если она предоставит им информацию, которая позволит обвинить меня или Хиллари в каких-либо противоправных действиях. В тот день, когда был оглашен приговор и Сюзан повторила то, что она говорила с самого начала, — что ей ничего не было известно о каких-либо наших противозаконных действиях, — ей была вручена повестка, обязывающая ее предстать перед большим жюри. Она явилась на суд, но отказалась отвечать на вопросы, опасаясь, что ее обвинят в лжесвидетельстве, если она не станет лгать и откажется говорить то, что от нее хотят услышать. Судья Райт обвинила Сюзан в неуважении к суду и отправила в тюрьму на неопределенный срок — до тех пор, пока она не согласится сотрудничать со специальным прокурором. Сюзан провела в тюрьме восемнадцать месяцев, и часть этого времени содержалась в очень плохих условиях.

В начале сентября предвыборная кампания шла полным ходом. Наш съезд прошел с большим успехом, Доул же, напротив, терял популярность из-за того, что его имя связывалось с именем Гингрича и перерывами в работе правительства. Еще более важным было то, что ситуация в стране нормализовалась и избиратели уже не воспринимали такие проблемы, как преступность, социальное обеспечение, налоги, внешняя политика и оборона, прерогативой исключительно республиканской партии. Опросы общественного мнения показывали, что результаты моей работы одобряли 60 процентов американцев. Такого же уровня достиг и мой личный рейтинг, и примерно столько же опрошенных считали, что в Белом доме я «на своем месте».

В то же время я ожидал, что в некоторых штатах моя популярность снизится из-за позиции, которую я занимал по таким вопросам, как контроль над продажей огнестрельного оружия, права сексуальных меньшинств и право женщин на аборты, а также (по крайней мере в Северной Каролине и Кентукки) из-за моего отношения к проблеме курения. Было также очевидно, что Росс Перо получит гораздо меньше голосов, чем в 1992 году, и по этой причине мне будет трудно победить в паре штатов, где он тогда отобрал больше голосов у президента Буша, чем у меня. И все же в целом в эту кампанию дела у меня шли гораздо лучше, чем в прошлую. В течение всего сентября мои предвыборные выступления собирали толпы людей — «октябрьские толпы», как я их называл, — которые горячо нас приветствовали. Это началось с пикника в честь Дня труда в Ди Пир, неподалеку от Грин-Бей, штат Висконсин, на озере Мичиган, где собралось почти 30 тысяч человек. Обычно такая активность избирателей наблюдалась только в октябре, ближе ко дню выборов, поэтому я назвал это «октябрьскими толпами».