Моя жизнь

В конце июля я был озабочен тем, что происходило в ФБР, по причинам гораздо более важным, чем «сексуальные расследования», проводимые бюро для Кена Старра. В ведомстве, которым руководил Луис Фри, произошло несколько сбоев: была допущена небрежность при составлении отчетов, что могло сорвать ряд важных расследований; был обнаружен большой перерасход средств, выделенных на приобретение двух компьютерных систем, которые должны были улучшить работу Национального центра криминальной информации и дать возможность полицейским по всей стране быстро проводить идентификацию отпечатков пальцев; были опубликованы секретные досье ФБР на чиновников-республиканцев, работавших в Белом доме при предыдущей администрации; было названо имя подозреваемого в организации взрыва бомбы во время Олимпиады — Ричарда Джуэла — и сделана попытка фальсифицировать доказательства его вины, после чего он в конце концов был оправдан. Кроме того, велось уголовное расследование действий заместителя Фри Ларри Поттса в связи с кровавой перестрелкой в Руби-Ридж в 1992 году, за что ФБР подверглось жесткой критике, а Поттсу было вынесено взыскание, перед тем как Фри назначил его своим заместителем.

Фри подвергся критике и прессы, и республиканцев в Конгрессе, которые назвали ошибки ФБР причиной их отказа принять один из пунктов предложенного мною антитеррористического закона, который предоставил бы ФБР право организовывать слежку за лицами, подозреваемыми в террористической деятельности, и прослушивать их телефонные разговоры.

У Фри был один надежный способ понравиться республиканцам в Конгрессе и положить конец нападкам в прессе: он мог занять враждебную позицию по отношению к Белому дому. То ли по убеждениям, то ли в силу необходимости, но Фри именно это и сделал. Когда произошла утечка информации из-за ненадлежащего обращения с секретными досье, его первой реакцией было обвинить в этом Белый дом и снять всякую ответственность с ФБР. Когда начались разбирательства по поводу финансирования моей избирательной кампании, он написал Джанет Рино служебную записку, содержание которой просочились в прессу, принуждая ее начать независимое расследование. Когда появились сообщения о том, что в 1996 году члены китайского правительства, возможно, передавали финансовые средства некоторым конгрессменам, агенты ФБР проинформировали об этом ряд сотрудников Совета национальной безопасности, не занимавших в нем ответственных должностей, запретив им, однако, докладывать об этом своему начальству. Когда Мадлен Олбрайт готовилась к визиту в Китай, советник Белого дома Чак Рафф, бывший федеральный прокурор и сотрудник Министерства юстиции, попросил ФБР передать ему информацию о планах Пекина по оказанию влияния на позицию американского правительства. Госсекретарь должна была получить эти сведения до переговоров с китайцами, однако Фри лично распорядился не передавать Олбрайт соответствующий доклад, несмотря на то что он уже был подготовлен и одобрен Министерством юстиции и двумя главными советниками Фри.

Я не думал, что Фри был настолько глуп, чтобы предположить, будто демократическая партия может принять финансовые пожертвования от китайского правительства, зная, что это незаконно, — он просто пытался избежать критики со стороны прессы и республиканцев, даже если его действия могли нанести ущерб нашей внешней политике. Я вспомнил, что за день до того, как я назначил Фри руководителем агентства, мне позвонил бывший агент ФБР из Арканзаса. Он умолял меня не назначать Фри на эту должность, утверждая, что тот «продаст меня с потрохами», как только это будет ему выгодно.

Какими бы ни были мотивы Фри, действия ФБР по отношению к Белому дому стали еще одним примером безумия, воцарившегося в Вашингтоне.

Ситуация в стране была благоприятной, и положение продолжало улучшаться. Мы боролись за мир и процветание на всей земле, а в это время в Вашингтоне продолжалась бессмысленная охота за скандалами. Несколькими месяцами ранее Том Олифант, прекрасно разбиравшийся в этой ситуации и независимо мыслящий обозреватель Boston Globe, очень точно охарактеризовал эту ситуацию:

Влиятельные тщеславные силы, управляющие американской машиной по производству скандалов, отлично умеют управлять и восприятием событий. Создание видимости — для этой машины хлеб насущный. Видимость порождает вопросы, которые создают новую видимость, и все это, в свою очередь, порождает «праведное рвение», которое требует проведения тщательного расследования сверхскрупулезными прокурорами, причем обязательно независимыми. А те, кто не поддается этому всеобщему помешательству, разумеется, являются либо преступниками, либо их пособниками.