"Взойдя в 1987-м, кооперация в СССР покатилась к закату уже в этом 1989-м. А в 1990-м обстановка в кооперативном бизнесе вообще полностью поменялась. Советская партийная номенклатура просекла, как можно быстро разбогатеть. Партийные работники начали пересаживаться на иномарки, въезжали в новые квартиры, строили дома. Расторопным комсомольским работникам тоже стало интересно: и чем это они там занимаются? Джинсы варят? Но это же мелочь. Может, начать приватизацию… Ну и начали. Банки приватизировали прямо с деньгами. Переводили какое-нибудь люберецкое отделение в новый «банк экономического развития» и становились его хозяевами. Подминали предприятия и маленькие, и большие .
И очень большие. Помню такой случай. В начале 90-го пришёл ко мне директор достаточно крупного электронного завода на Бауманской. Огромная территория: пять корпусов, в том числе 10-этажный. 8 тысяч сотрудников. Правда, на тот момент больше половины разбежались. Уникальное японское оборудование на сотни миллионов долларов. И он просит меня помочь ему провести приватизацию по второй схеме и выкупить все акции. Я его спрашиваю: «А сколько стоят все акции?» «36 тысяч рублей», — отвечает он. Всего-то 36 тысяч — и завод переходит в частную собственность.
Буквально даром! Кооперация ещё существовала, но она уже перестала всех интересовать. Светлый период в истории развития нашей страны завершился. Это были два года свободы творчества и фанатичной веры в то, что мы делаем что-то очень правильное. В команде, с которой начиналось кооперативное движение, были люди нищие, не умеющие толком ничего продать. Но это были профессионалы своих дел, просто нереализованные, потому что всю жизнь подчинялись дураку-начальнику. И вдруг стали сами себе начальники. Вот откуда такой подъём, такая находчивость. Кто-то майки шил из кальсонов, а мы в тот же момент — переделывали игровые компьютеры в программные комплексы для космической промышленности. Потом доросли до персональных компьютеров.