Моя жизнь

состоянии, чтобы ее можно было взять отсюда. Она не вынесет даже самой

легкой тряски. Она может умереть по дороге. Но если вы все-таки настаиваете, дело ваше. Если вы не согласны давать ей мясной бульон, я не рискну ни

одного дня держать ее у себя.

Итак, мы решили тронуться в путь немедленно. Моросил дождь, а до станции

было довольно далеко. От Дурбана до Феникса нужно было ехать поездом, откуда

до нашей колонии оставалось еще две с половиной мили. Я, конечно, сильно

рисковал, но уповал на бога. Я послал вперед в Феникс человека и предупредил

Уэста, чтобы он встретил нас на станции с гамаком, бутылками горячего молока

и горячей воды и шестью людьми, чтобы нести Кастурбай в гамаке. Чтобы

поспеть с ней к ближайшему поезду, я нанял рикшу, положил ее в коляску, и мы

двинулись в путь.

Кастурбай была в тяжелом состоянии, но в ободрении не нуждалась. Наоборот, она сама утешала меня, приговаривая:

- Ничего со мной не случится. Не волнуйся.

От нее остались кожа да кости, так как в течение многих дней она ничего не

ела. Станционная платформа была длинной, и требовалось пройти порядочное

расстояние до поезда. Рикша не имел туда доступа, поэтому я взял жену на

руки и донес до вагона. Из Феникса мы понесли ее в гамаке. В колонии она

постепенно стала набираться сил благодаря гидропатическому лечению.

Через два-три дня после нашего прибытия в Феникс к нам забрел свами. Узнав

о решительности и твердости, с которой мы отвергли совет врача, он пришел к

нам из чувства сострадания, чтобы убедить нас, что мы не правы. Насколько

помню, когда свами вошел к нам, в комнате были мои сыновья Манидал и Рамдас.

Свами стал разглагольствовать о том, что религия не запрещает есть мясо, и

ссылался на авторитеты из "Ману". Мне не понравилось, что он затеял этот

спор в присутствии жены, но из вежливости я терпел его. Мне были известны

эти строки "Манусмрити", но они не могли повлиять на мои убеждения. Я знал

также, что некоторые ученые рассматривали эти строки как позднейшие вставки, но даже если бы они и были подлинными, то это не имело в данном случае

никакого значения, так как мои взгляды относительно вегетарианства не

зависели от религиозных текстов, а вера Кастурбай была непоколебимой.

Священные тексты были для нее книгами за семью печатями, но она строго

придерживалась традиционной религии своих праотцов. Дети разделяли веру

отца, и поэтому не приняли всерьез доказательств свами. Кастурбай решительно

вмешалась и прервала монолог свами.

- Свамиджи, - сказала она, - что бы вы ни говорили, я не хочу исцеляться

при помощи мясного бульона. Пожалуйста, не тревожьте меня больше. Если вам

угодно, можете обсуждать этот вопрос с мужем и детьми. А я уже приняла

решение.

XXIX. ДОМАШНЯЯ САТЬЯГРАХА

Впервые я попал в тюрьму в 1908 году. Я увидел, что некоторые предписания

для заключенных совпадают с правилами самоограничения, которые добровольно

соблюдает брахмачари. Таким, например, было предписание о том, чтобы

последний раз заключенные ели до захода солнца. Заключенным - и индийцам и

африканцам - не разрешалось пить чай и кофе. Они могли, если хотели, добавлять соль в приготовленную пищу, но не разрешалось ничего такого, что

бы услаждало их вкус. Когда я попросил тюремного врача дать мне карри и

разрешить солить пищу во время ее приготовления, он ответил:

- Вы здесь не за тем, чтобы услаждать свой вкус. Карри для здоровья не

обязательна, и нет никакой разницы, солите вы свою еду во время

приготовления или после.

В конце концов эти ограничения были отменены, хотя и не без борьбы, но оба

представляли собой полезные правила самовоздержания. Навязанные запрещения

редко достигают цели, но когда сам налагаешь их на себя, они несомненно

благотворны. Поэтому тотчас после освобождения из тюрьмы я стал приучать

себя не пить чай и ужинать до захода солнца. Сейчас соблюдение этих правил

не требует от меня никаких усилий.

Как-то раз случай побудил меня совершенно отказаться от соли, и я не

употреблял ее целых десять лет. В книгах по вегетарианству я прочел, что

соль не является необходимым компонентом пищи человека и даже наоборот: пища

без соли полезнее для здоровья. Я сделал отсюда вывод, что для брахмачари

будет только полезно не солить пищу. Я читал и понял на собственном опыте, что люди слабого здоровья не должны употреблять в пищу бобовых. Сам я их

очень любил.

Случилось, что Кастурбай после краткой передышки в результате операции

опять стала страдать кровотечениями. Болезнь была очень упорной. Водолечение

перестало помогать. Она не очень верила в мои методы, хотя и не противилась

им. Однако она и не думала искать помощи со стороны. Когда все мои средства

оказались напрасными, я предложил ей отказаться от соли и бобовых. Она не

соглашалась, как я ни уговаривал ее, подкрепляя свои слова ссылкой на

авторитеты. Кончилось тем, что она упрекнула меня, сказав, что даже я не

смог бы отказаться от этих продуктов, если бы мне посоветовали. Я был

опечален, но вместе с тем обрадовался тому, что могу доказать ей свою

любовь, и сказал:

- Ошибаешься. Если бы я был нездоров и врач посоветовал мне отказаться от