Моя жизнь

главным привратником, взяв на себя мою охрану от добивавшихся даршана. Он

выпроваживал их, прибегая к бесконечным шуткам и невинным угрозам. По

вечерам он неизменно выступал в роли учителя, услаждая слух приятелей

рассказами о своих исторических исследованиях и вселяя мужество в души даже

самых робких.

Маулана Мазхарул Хак был одним из тех сотрудников, на помощь которых можно

было рассчитывать всегда. Он взял себе за правило два-три раза в месяц

бывать у нас. Пышный образ жизни, который он тогда вел, резко отличался от

его теперешней простой жизни. Его сотрудничество убедило нас, что он вполне

наш, но на посторонних своей привычкой к роскоши он производил другое

впечатление.

Лучше познакомившись с Бихаром, я пришел к убеждению, что, пока не будет

налажено обучение крестьян, невозможно проводить никакой регулярной работы.

Невежество райятов было потрясающим. Дети слонялись, бездельничая, или же

работали от зари до зари за несколько медяков на плантациях индиго. В то

время заработная плата мужчины не превышала десяти пайс, женщины - шести и

подростка - трех пайс в день. Получавшего четыре ана в день считали

счастливчиком.

Посоветовавшись с товарищами, я решил открыть в шести деревнях начальные

школы. Мы условились с крестьянами, что они обеспечат учителям квартиру и

стол, а мы позаботимся обо всем остальном. У крестьян, конечно, не было

денег, но они могли доставлять продовольствие. Они выразили готовность

предоставлять зерно и другие продукты.

Но где взять учителей? Вот сложная проблема. Вряд ли среди местных

учителей нашлись бы такие, которые согласились бы работать без

вознаграждения или получать только продуктами. Я всегда был против того, чтобы доверять детей обычным учителям, придавая значение не столько

общеобразовательной подготовке учителей, сколько их моральным качествам.

Я опубликовал обращение, в котором приглашал на работу к нам

учителей-добровольцев. Обращение нашло благожелательный отклик. Адвокат

Гангадхаррао Дешпанде прислал Бабасахиба Сомана и Пундалика. Шримати

Авантикабай Гокхале приехала из Бомбея, а м-с Анандибай Вайшампаян - из

Пуны. Кроме того, я послал в ашрам за Чхоталалом, Сурендранатхом и моим

сыном Девадасом. Примерно в это же время соединили свою судьбу с моею

Махадев Десаи и Нарахари Парикх со своими женами. Кастурбай тоже была

вызвана для работы. Коллектив сложился очень сильный. Шримати Авантикабай и

шримати Анандибай получили хорошее образование, но шримати Дурга Десаи и

шримати Манибехн Парикх знали лишь гуджарати, а Кастурбай и того меньше.

Могли ли эти женщины обучать детей на языке хинди?

Я объяснил всем приехавшим, что они должны обучать детей не столько

грамматике, чтению, письму и арифметике, сколько чистоплотности и хорошему

поведению. Кроме того, я убеждал, что нет такого большого, как они думают, различия между алфавитом гуджарати, хинди и маратхи и что - во всяком случае

в начальных классах - преподавание начатков чтения и счета не представляет

особых трудностей. В результате те группы, где преподавали женщины, оказались наиболее успевающими. По мере обогащения опытом они приобретали

все больший интерес к работе и веру в нее. Школа Авантикабай стала

образцовой. Всю свою душу и свои исключительные способности она отдавала

работе. С помощью женщин мы до некоторой степени смогли воздействовать на

деревенских женщин.

Мне не хотелось ограничивать свою работу лишь организацией начального

обучения. Деревни были в антисанитарном состоянии. Улицы полны грязи, источники и колодцы тоже в грязи и нечистотах, во дворах горы мусора. Надо

было приучить к чистоте и взрослое население. Крестьяне страдали различными

кожными заболеваниями. Поэтому мы решили провести посильную санитарную

работу и вообще не оставлять без внимания ни одной стороны крестьянской

жизни.

Понадобились врачи. Я обратился к обществу "Слуги Индии" с просьбой

послать к нам Дева, ныне покойного. Мы были большими друзьями, и он охотно

предложил свои услуги на полгода. Учителя - мужчины и женщины - стали

работать под его руководством.

Все они получили указания не заниматься жалобами не плантаторов и

политическими вопросами. С жалобами население должно было обращаться ко мне.

Никто не должен был выходить за рамки своих обязанностей. Друзья выполняли

эти указания со скрупулезной точностью. Я не помню ни одного случая

нарушения дисциплины.

XVIII. ДАЛЬНЕЙШЕЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ В ДЕРЕВНЮ

Каждую школу по возможности поручали совместному наблюдению одного мужчины

и одной женщины, которые должны были оказывать медицинскую помощь и следить

за санитарным состоянием школы. К женской части населения мы обращались

только через женщин.

Медицинская помощь была самой простой. Добровольцы располагали только

такими лекарствами, как касторовое масло, хинин и серная мазь. Если у

пациента язык был обложен или он жаловался на запор, ему давали касторку; в

случаях лихорадки - сперва касторку, а потом хинин; серная мазь применялась

при ожогах и чесотке, причем больные места предварительно тщательно

промывались. На дом лекарств никому не давали. В более серьезных случаях