Моя жизнь

Эта любовь длилась у меня четыре года. Я даже и близко не рассматривал себя достойным какого-либо ее внимания. Она была совершенно недосягаемым божеством. В конце 9 класса я узнал, что она «в отношениях» с нашим одноклассником, который воплощал для меня образец мужчины. Так что я воспринимал эту связь как вполне закономерную и справедливую, но мне от этого было не легче.

Четыре года, до самой армии, мучила меня эта любовь.

Но зачем все эти перечисления? Дело не в них. Дело в самой любви, поскольку с годами и опытом я не только не приблизился к пониманию сущности этой сферы бытия, но и, скорее, обнаружил, что горизонт этого понимания отдалился в неведомые пределы…

И первый знак того, что я имею дело с чем-то неведомым мне доселе, дал мне роман «Лолита», который я прочел в свои 33 года. Когда был уже вполне состоявшимся семьянином с красавицей женой.

Впрочем, с женой мы расстались, потом я безумно влюбился в свою будущую вторую жену, имел перед этим краткую близость с двумя тоже прекрасными женщинами…

Но любовь уже становилась для меня метафизической сущностью, и влекла, влекла к своему познанию…

Вот вопрос, пока для меня неразрешимый: имеет ли отношение любовь – к смыслу жизни, к его поиску и стремлению к нравственному идеалу? То есть к тому, что присуще лишь человеку и неведомо другим животным?

Или любовь всего лишь «основной инстинкт», хотя и очень прихотливо оформленный сознанием?

Но странно тогда получается: то, что имеет у других животных чисто служебную функцию, зачем-то приобретает у человека почти характер психической аномалии, вызывая сильнейшие, а иногда и губительные эмоции. А разум – он бессилен обуздать эту стихию…

Воистину, любовь – это то, «что движет небо и светила» (Данте).

Моя жизнь (продолжение 3)

Уж если я коснулся романа «Лолита», то сразу хочу сказать, что к Гумберту Гумберту, герою, от лица которого ведется повествование, вся моя жизнь до того возраста, до которого тому даже не удалось дожить, не имела ни единого намека на сходство.

У меня не было в детстве никакой «роковой» Аннабеллы, с которой я мог бы разделить возбуждение, возникающее у мальчика от женского образа.

Та единственная девочка в городе у моря, которой я, не в силах вынести томления плоти, указал на свой выпирающий из моих шорт символ страсти, долго выспрашивала, что же это у меня там такое. Неудивительно – она была на три с лишним года меня младше, а мне только что исполнилось четырнадцать.

Через восемь лет она стала моей первой плотской, хотя и без настоящего соития, любовью, которая продлилась три года. Но я откажусь переезжать к ней в ее любимый город и – потеряю ее в ужасных страданиях…

Первый же «намек» на «Лолиту» возник в моей жизни, когда я уже значительно пережил Гумберта.

Как сейчас помню – открылась дверь, и склонив головку с золотым волосами, на меня лукаво глянуло какое-то неземное, как мне показалось, создание…

Я влюбился в нее с первого взгляда, и по глупости или неопытности решил, что моя любовь к ней поможет мне в том, деле, которое и привело в ее дом – в преподавании физики отстающей восьмикласснице.

Это был самый жестокий мой профессиональный провал.

Обнаружив мое к ней чувство, она категорически саботировала все мои попытки чему-либо ее научить. И после нескольких месяцев бессмысленных занятий, закончившихся очередным учебным «неудом», от моих услуг отказались, чему я был бы даже рад, если бы не чувство позора.

Девочка эта была дочерью одного известного медийного деятеля, получившего, со временем, такую сомнительную славу, что признаваться хотя бы и в столь отдаленной с ним связи мне не хочется.

В наших долгих беседах на различные, кроме физики, темы, я пытался как-то развить ее представление о добре и зле, и мне, конечно, обидно, что все это попытки постигла, видимо, та же, что и физику, судьба. Спасибо хотя бы за то, что она, войдя, со временем, уже сама в эту медийную среду, не стала столь же одиозна, как ее отец.

Моя жизнь (продолжение 4)

Точно так же, как я не имел, казалось бы, никакого отношения к Гумберту, моя страсть, моя беззаконная любовь, которая, собственно, и является причиной появления этого текста, не являлась нимфеткой. Когда я встретил ее в том единственном на Земле месте, где мы только и могли встретиться, это была едва закончившая седьмой класс обычная на вид девочка-подросток. С «круглым животиком», как характеризует таких Гумберт.

Она была некрасива, и, хотя достаточно умна, – малообразованна и неразвита так, как это бывает у детей из простых провинциальных семей. Впрочем, оговорюсь: ее мама старалась исправить это – в меру своего понимания и возможностей. Горные лыжи, музыкальная школа (при полном отсутствии задатков), курсы 1С и, самое, очевидно, полезное – английский язык.

Это потом уже, спустя три года нашей близости, дурнушка, по-старушечьи прикрывавшая рукой свою улыбку, чтобы не были видны ее неправильные зубки, стала совершенно другой – уверенной в себе, цветущей и соблазнительной.

Я был старше ее почти на пять десятков лет…