Моя жизнь, 60–е и Джими Хендрикс глазами цыганки

В этот же вечер мы встретили Эрика в одном из клубов и он пригласил нас к себе на Парк—Роуд, рядом с Регентс–Парк и поблизости к Айвор–Курт. Жил он там со своей чёрной подружкой Брэнди. Мы все четверо расселись вокруг столика. Эрик с Джими едва познакомились и очень старались. Выходило у них это как–то неестественно. Оба стремились быть вежливыми, но Эрик не обладал красноречием, а Джими вызвать на разговор было и вовсе трудно.

— О, мой Бог, — пробормотал Джими, когда мы вышли из гостей, — ну и попотел же я.

Час был полон идей по поводу сценического костюма, он хотел одеть Джими в джемпер из голубого мохера с таким маленьким воротничком, многие группы так тогда одевались. Джими соглашался со всем, чтобы ни сказал Час, но когда мы остались одни, он вдруг обратил свой взор к небу и произнёс:

— Терпеть не могу мохеровые кофты, — простонал он. — Никто меня не заставит больше надеть эти глупые кофты, в какие меня рядили во времена Читлин–Циркута, когда мне приходилось выступать с такими людьми как Малыш Ричард и Айком и Тиной Тёрнер, совершая эти бессловесные танцевальные па!

Помню, мы стояли в лобби какого–то отеля, на мне был брючный костюм от Биба и берет с помпоном. Приталенный пиджак с воротничком а-ля Неру. Мои вкусы всегда были более консервативны, чем у многих других, окружающих меня людей.

— Тебе стоит носить костюм, — в миллионный раз повторил Час, обращаясь к Джими, — вот, посмотри на Кати, как она одета.

Мне показалось, что Джими поперхнулся, но он справился с собой и прохрюкал что–то вроде: «выглядит неплохо для девушки», надеясь, что до Часа дойдёт. Но Час продолжал настаивать на своём. Его сердце лежало к строгому чистенькому имиджу в стиле многих групп того времени.

Надо заметить, что несмотря на то, что Джими всегда настаивал на своём, он никогда открыто не противоречил Часу. Он понимал, что Час, зная много лучше него ситуацию с британской рок–музыкой, делал всё, чтобы только состоялась его карьера. Он уважал его мнение. Совсем немного времени пройдёт и он перестанет молча соглашаться со всем, что требует Час. Слушая все эти идеи Часа, он понимал, что рано или поздно, но сможет делать то, что сам считал самым важным, и носить то, что ему самому нравилось, ту одежду, в которой ходил ежедневно. Джими совершенно точно представлял себе свой имидж, но он только ждал нужного момента, чтобы составить себе этот имидж. Он позволял Часу верить, что полностью согласен со всеми его идеями, но если Джими что–то не нравилось, он давал ему понять, что это не нравится либо его менеджеру, либо публике, либо мне, и если даже после этого Час продолжал настаивать на своём, он тихо делал всё по–своему. Со временем, когда Джими стал звездой, эта черта его характера выросла в одну огромную проблему.

Час хотел вплотную заняться менеджментом, потому что к этому времени Animals распались, но у него не было достаточно денег, чтобы сделать всё быстро, и не было достаточно времени, чтобы успеть это сделать. В те времена поп–группы не зарабатывали такие огромные суммы, если, конечно, не писали свой собственный материал. Поэтому Animals впали в значительные финансовые долги. Даже в те дни, задолго до видео–эпохи, было очень дорого создать что–то новое. Найти студию, подпевку, приглашённых музыкантов, оплатить студийное время, и всё деньги, деньги, деньги. Даже наши скромные расходы оказывались больше той суммы, какую мог выделить Час.

Люди говорят, что он продал свою гитару, чтобы поддержать Джими в эти первые дни, но я такого не помню. Зато хорошо помню, как Час пришёл к нам в номер с гостиничным счётом в руках и пытался нам объяснить, что раз я уже три дня здесь живу, то оплата повысилась в два раза и он не в силах оплатить моё проживание. Мы все вместе спустились к менеджеру и стали объяснять ему, что не можем переплачивать. Он очень вежливо вернул всё на прежние места, не сказав ни слова в своё оправдание.

Какова бы ни была точная сумма, мы определённо нуждались в финансовой помощи, поэтому Час обратился к Майку Джеффери, бывшему менеджеру Animals, помочь нам деньгами и его связями. (Майк Джеффери это его настоящее имя, но все звали его Майк Джеффрис.)

Майк тут же приехал к нам, и Джими, и я, мы оба ему понравились. Он не был похож на всех кого мы знали: и старше, и лучше образован. Модно одевающийся, настоящий деловой человек. Начинал он с того, что у него был джазовый клуб студенческого общества университета Ньюкасла, там он и встретился с Animals. Нам с Джими он показался тем руководителем, какого мы искали, тем человеком, которому мы смогли бы доверять.

Наш день начинался, когда все уже обедают, с чая и тостера в постель, которые приносили нам на красной салфетке. Утром мы спали, потому что всю ночь проводили в клубах, слушая музыку и завязывая знакомства. В деловых кругах все уже знали про Джими и хотели сами послушать его игру.