Моя жизнь. Часть 2

А один раз он предложил мне съездить с ним из Тюмени в Свердловск на тепловозе. Он тогда работал машинистом тепловоза. Мои родители дали согласие. Перед поездкой дядя завёл меня в какое-то помещение, где было несколько человек, а накурено там было – хоть топор вешай. Я стоял у порога, ждал, пока он сделает свои дела.

И вот мы в тепловозе. Помню, как мы идём по проходу внутри тепловоза. Слева и справа с грохотом работают какие-то механизмы. Человеческого голоса здесь не услышать. Впереди – дверь. Проходим за неё, и наступает тишина. Мы – в кабине машиниста. Спереди и с боков стекла дают машинисту хороший обзор. Перед ним – панель управления: стрелки, кнопки, какая-то рукоятка сантиметров 30 длиной. Когда он поворачивает её в одну сторону – поезд набирает ход. Когда в другую – снижает скорость. Когда выехали из Тюмени, он предложил мне сесть на своё место (до этого я сидел на месте помощника машиниста). Мы пересели, и один перегон (12 км вроде) я управлял тепловозом. Дядя Володя перед этим сказал, какую скорость держать. И я стал поворачивать рукоятку то в одну сторону, то в другую. Скорость поезда показывала стрелка, по показаниям которой я и поворачивал рукоятку. Но вот перегон кончился, и мы снова поменялись местами.

В Свердловск мы приехали ночью. Дядя Володя провёл меня в комнату с кроватями и показал, куда лечь. Сам он тоже лёг. Через несколько часов он меня разбудил, и мы поднялись на другой тепловоз, который вёл уже другой поезд в Тюмень. Пока мы ехали, дядя рассказывал, что при торможении блокируются колёса, и из специальных отверстий перед колёсами тепловоза сыплется песок: это ускоряет торможение, хоть и сокращает срок службы колёс. Также он указал на приборчик, который записывал маршрут движения тепловоза. Ещё он сводил меня в конец тепловоза. По дороге опять были слышны шум и грохот механизмов слева и справа. А в конце тепловоза оказалась ещё одна кабина машиниста, такая же, как и первая. И снова шум и грохот, и вскоре мы в передней кабине.

Засветло подъезжаем к Тюмени. Снижаем скорость до 40 км/час – это максимально разрешённая скорость поезда в черте города. Вот и кончилось моё путешествие на тепловозе из Тюмени в Свердловск (сейчас Екатеринбург) и обратно в Тюмень. Спасибо дяде Володе за это впечатление!

3. Пионерлагеря

В летние каникулы я обычно ездил на месяц (одну смену) в какой-нибудь пионерский лагерь. Путёвку в лагерь для меня брали или мама на своей работе, или папа – на своей. Я побывал после первого класса в пионерлагере имени Гагарина. После второго класса – в пионерлагере «Салют». А после третьего класса – в пионерлагере имени Кижеватого. Все они располагались за городом: в лесу, на берегу какой-нибудь речки. Лес был обычно хвойный. На земле под деревьями валялось множество пустых раскрытых шишек. Мы или кидались ими друг в друга, или же сцепляли их между собой, и у нас получались фигуры, иногда похожие на какого-то зверя или птицу. В лесу видел дятлов и слышал, как они стучат клювом по сосне.

Жили мы в одноэтажных домиках. В каждом домике умещалось десятка полтора коек. В пионерлагере имени Гагарина после того, как встанешь утром с постели, следовало её правильно заправить. Там мы носили пилотки. А почему так – я даже не задумывался. Теперь же думаю, что Гагарин был пилотом и носил пилотку. И мы её носили – в память о нём. Всех ребят делили на отряды по возрасту.

В каком-то лагере, чтобы пойти поесть в столовую, наш отряд собирался у своего домика, строился в колонну по четыре человека в ряд и по команде своего пионервожатого запевал речёвку и шёл в столовую. Я помню пару строк из этой речёвки: «Раз, два – три, четыре; мы шагаем по четыре…» Причём слова: «Раз, два!» произносила пионервожатая, которая шла впереди, а весь отряд отвечал ей: «Три, четыре!». Затем она говорила: «Мы шагаем!», а мы хором продолжали её фразу: «По четыре!»

Также я помню загадку того времени: «Уссатый, полосатый, на солнышке лежит. Кто это?» И ответ: «Матрас».

А в «Салюте» была карусель на космическую тему: штук шесть-восемь двухместных «ракет» были соединены с центральной осью так, что когда это сооружение приходило в движение, то все «ракеты» равномерно кружили вокруг центральной оси. А если какой-нибудь человек сидел в одной из этих «ракет», то он мог взяться за рукоятку, торчавшую перед ним, и потянуть её на себя, тогда его «ракета» начинала подниматься вверх. Причём ни вперёд, ни назад она не смещалась. Достигнув определённой высоты, она прекращала подъём, и кружила уже на другой высоте. Если пилот этой «ракеты» станет толкать эту рукоятку от себя, то его «ракета» пойдёт вниз. Дойдя до исходной высоты, «ракета» прекратит смещаться вниз. Но двигаться по кругу она будет продолжать.