Моя жизнь и прекрасная игра

Маццей считался лучшим тренером по физической подготовке футболистов в Бразилии. Под его руководством "Сантос" побеждал в разных чемпионатах и турнирах. Его увольнение показалось нам вообще лишенным смысла. Вероятно, это был случай, когда замена старых кадров являлась самоцелью. Я подумал, профессор иногда проявлял несдержанность и, наверное, сказал что-нибудь не так новому спортивному директору клуба Клейтону Беттенкурту. Многие подозревали, что была еще одна причина. В большинстве бразильских клубов тренер, отвечающий за физическую подготовку, считает себя ближе к руководству, чем к игрокам. Маццей же всегда рассматривал себя как составную часть команды, из-за чего новые менеджеры автоматически увидели в нем своего противника. Однако Мауро отказался убрать профессора Маццея, в результате чего примерно год спустя, несмотря на победный для "Сантоса" сезон, сам был уволен.

Новым тренером команды был назначен Жаир да Роза Пинту, тот самый Жаир, который участвовал в финальном матче против сборной Уругвая в 1950 году и который играл в "Сантосе", когда я впервые появился в клубе. Жаир должен был довершить то, с чем менеджеры носились целый год, — избавиться от услуг профессора Маццея. Мои упреки в адрес руководства клуба касались не самого факта его увольнения. В конце концов вся моя жизнь была связана с футболом, и я знал, что новый старший тренер вправе приводить своих людей, которые пользуются его доверием, будь то помощник, отвечающий за физическую подготовку игроков, массажист или кто-либо другой. Меня и всю команду очень огорчило то, каким способом был уволен профессор Маццей.

В тот самый день он, как обычно, пришел на базу, переоделся и, прежде чем отправиться на тренировочное поле, решил зайти к старшему тренеру.

"Жаир, — сказал он, — как у любого нового тренера, у вас наверняка есть идеи в плане физической подготовки игроков. Их не мешало бы обсудить".

В ответ Жаир только покачал головой.

"Это вас уже не должно волновать, профессор".

"Простите, не понял".

"Я хочу сказать, что вы уже больше здесь не работаете. Клуб вас уволил. Так что можете снова переодеться и идти домой".

Профессор так и поступил. А что еще ему оставалось делать?

Мы видели, как он вышел из раздевалки и, прежде чем мы успели спросить, в чем дело, миновал главный вход и исчез. После тренировки несколько игроков отправились к нему на квартиру, чтобы выяснить, что случилось — вдруг профессор заболел.

"Нет, — ответил он, пожав плечами, — клуб меня уволил".

Мы уставились на него в недоумении, думали, что ослышались.

"Что? Кто это сделал? Доктор Беттенкурт?"

В ответ профессор горько улыбнулся и покачал головой.

"Нет. Ни один из менеджеров не сказал мне ни слова. После семи лет моей работы с клубом они не позволили себе даже роскошь объясниться со мной! И эту малоприятную миссию возложили на бедного Жаира".

Когда все ушли, я спросил его:

"Профессор, что вы собираетесь делать?"

"Я еще не думал об этом".

"Профессор, — сказал я. — Объем моей коммерческой деятельности возрастает, мне нужны опытные, интеллигентные и честные люди. Вы не хотели бы работать в моей фирме?"

Маццей покачал головой.

"Пеле, мы подружились, как только я пришел в "Сантос" семь лет назад. За это время мы ни о чем друг друга не просили. И это правильно. Я хочу, чтобы между нами все оставалось, как прежде".

"Но чем вы теперь будете заниматься?"

Маццей улыбнулся.

"Я, как и вы, имею контракт с компанией "Пепси-Кола". Кроме того, собираюсь написать несколько книг с вашей помощью. Все время я собирал статьи из газет и журналов, а также другие материалы об игре футболиста, которого зовут Пеле. Теперь у меня будет время привести весь этот архив в порядок".

"Профессор, и все же я хочу просить вас о любезности, считайте, что для меня. Вы знаете, в моей новой конторе много свободной площади. Почему бы вам не занять несколько комнат по своему усмотрению? К тому же мы оба связаны контрактом с компанией "Пепси-Кола". Это позволит нам поддерживать постоянную связь друг с другом".

"Хорошо!" — ответил он.

Мы ударили по рукам.

События, развернувшиеся в апреле 1972 года, были тесным образом связаны с предстоящим в октябре продлением моего контракта с "Сантосом". Нужно жить в Бразилии, чтобы понять, какой резонанс получила эта история в средствах массовой информации. Несколько недель подряд об этом кричали заголовки бразильских газет, а радио-и телекомментаторы обгладывали эту кость, словно им больше нечего было обсуждать.

Между прессой и "идолами" спорта у нас существуют своеобразные отношения. При этом на одном конце амплитуды — любовь, на другом — ненависть. Иногда создается впечатление, что породившая "идола" пресса испытывает настоятельную потребность развенчать его и спустить с небес на землю. Это касается, разумеется, не всех бразильских газет, но все же весьма значительной их части. Конечно, многие журналисты и радио-комментаторы были и, надеюсь, останутся моими друзьями. Однако некоторые из них не упустили шанса, чтобы затеять против меня настоящую кампанию травли.