Моя жизнь и стремление. Автобиография

Моя жена сбилась с пути, заблудилась не только морально, но и коммерчески.

Я потерял свою жену не только эмоционально, но и в делах.

Обе дамы каждое утро сидели с самого открытия в кондитерской в Большом саду и придерживались политики деловитых домохозяек, последствия чего я почувствовал только позже.

Я попрощался и переехал из Дрездена в Кётцшенброду (Радебойль, Саксония — прим. перевод.), самую дальнюю часть его пригорода. Перед этим я уже закончил свой последний роман для Мюнхмайера.

Я написал их всего пять за четыре года для него.

Если позже в суде заявят, что я не был трудолюбивым для Мюнхмайера, а ленился, я бы попросил вас назвать автора, который добился большего, работая одновременно и для других издателей.

На этом мое «время колпортажа» на сегодня заканчивается.

VII. Мои работы

Когда я говорю здесь о своих работах, я имею в виду те из моих книг, что критиковали или продолжают критиковать.

Те же, о которых намеренно или ненамеренно умалчивает критика, также могут быть пропущены здесь. К ним относятся мои юморески, мои рассказы о деревне Рудных гор и некоторые другие вещи, которые до сих пор скрыты в газетах, но не собраны.

Я мог бы также добавить к этому мои «Небесные мысли», о которых, кажется, нежелательно упоминать, поскольку с мистером Германом Кардаунсом случилось так, что он каким-то чудесным образом смутился ими. Как известно, он написал: «Но как лирическому поэту мы должны запретить ему, хотя во всем этом сборнике нет ни одного лирического стихотворения!»

Мне также незачем обсуждать здесь мои так называемые многотомники, потому что они нигде и никогда не подвергались нападкам, хотя меня атакуют только как писателя для молодежи, а это как раз и есть то единственное, что я написал для молодежи.

Так что речь идет только о «Рассказах о путешествиях» и «бульварных романах», опубликованных Мюнхмайером, о которых мы поговорим в следующей главе.

Как уже упоминалось, мои «Рассказы о путешествиях» должны подниматься вместе с арабами от пустыни до Джебеля Мары Дуриме и с индейцами от джунглей и прерий до горы Виннету.

Таким образом читатель должен перейти от простого человека-анимы к сознанию благородного человека.

В то же время он должен узнать таким образом, как анима трансформируется в душу и дух.

Вот почему эти рассказы начинаются с первого тома «В пустыне». В пустыне небытия, в полном незнании всего, что касается анимы, души и духа.

Когда мой Кара Бен Немси, «Я», человеческий вопрос, входит в эту пустыню и открывает глаза, первое, что можно увидеть, это едущего на большом коне странного молодого человека с замысловатым длинным именем и при том утверждающем, что он хаджи, хотя в конце ему приходиться признать, что он никогда не был в одном из священных городов ислама, где заслуживают почетное звание Хаджи.

Вы видите, что я одеваю настоящую немецкую, то есть коренную психологическую загадку в чуждую восточную одежду, чтобы сделать ее интереснее и яснее разрешить.

Вот что я имею в виду, когда утверждаю, что все эти рассказы о путешествиях являются притчами с метафорическими образами, соответственно, их и следует понимать символически.

Не может быть и речи о мистицизме и тому подобном. Мои образы настолько четкие, такие прозрачные, что за ними не скрыться ничему мистическому.

Этот хаджи, называющий себя Хаджи Халиф Омар, с добавлением своих отца и деда в конце как Хаджи, означает человеческую аниму, выдающую себя за душу или даже за дух, даже не зная, что следует понимать под душой или духом.

Это происходит с нами не только в обычной жизни, но и в интеллектуальной жизни каждый день, но человек настолько слеп к этой ошибке, что мне приходится привлекать арабов и арабские государства, чтобы эти слепые глаза прозрели.

Поэтому я отправляю этого Халифа в Мекку в первых главах, где его ложь становится правдой, потому что теперь он действительно Хаджи, а затем позволяю ему немедленно познать свою «душу» — Ханна [sic!], его Жена.

Я надеюсь, что этот пример, который я привожу из своего первого тома, ясно говорит о том, чего я хочу и как нужно читать мои книги, чтобы узнать их реальное содержание.

Второй пример: Кара Бен Немси принадлежит персидскому племени Джамикун.

Это племя должно быть уничтожено людьми Силлана.

Устад (устад — это почетный титул, используется в Персии и других странах мусульманского мира — прим. перевод.), вождь Джамикуна, посылает к шаху гонца с просьбой о помощи.

Но этот посланник еще не достиг шаха, когда его встречают воины, которые говорят ему, что они были посланы шахом, чтобы помочь Джамикуну.

Итак, шах услышал просьбу устада еще до того, как она дошла до него.

Но шах — это Бог, и поэтому через эту историю я интерпретирую христианскую любовь к молитве в 6,8: Ваш Отец знает, что вам нужно, прежде чем вы попросите Его!

Между прочим, устад — это не кто иной, как Карл Май, а джамикуны — это народ из его читателей, кого Силлан собирается уничтожить.

Поэтому я рассказываю чисто немецкие события в персидском облаченье и делаю их понятными для друзей и врагов.

Разве это не притча? Не образность? Безусловно!