Моя жизнь и стремление. Автобиография

Невольно смотришь в лицо тем, кто говорит о человечности, нет ли сардонической улыбки, которая показывает, как обстоят дела на самом деле.

И здесь вы чувствуете вместе с сотнями тысяч, страдающими от этого, жгучую потребность, извлечь все параграфы, где добрая воля человечества терпит неудачу, выставить их на дневной свет и поместить их туда, где они и должны быть, чтобы их видели насквозь — публично, перед общественностью, перед правительством!

Вот та точка, с которой начинается моя задача

Были некоторые, кто описывал свой опыт «после освобождения», но то, что там было открыто, было настолько незначительным, что не могло принести никакой пользы широкой публике.

Здесь мало показать судьбы маленьких людей, но тяжелые, важные судьбы человеческие, те, настоящие, также и в классическом смысле.

И моя — одна из них. Я чувствую себя обязанным, и моя задача — поставить это на службу человечеству.

Что я думаю об этом, я надеюсь, вы поймете из моего второго тома.

Частью моей задачи являлось, чтобы общественность интересовалась не только писателем Карлом Маем, но и человеком Маем, и чтобы все, в чем можно было обвинить последнего, было исчерпано до последней капли.

Один был тем самым критиком, другой был палачом, мусорным и придирчивым исполнителем, вымогающим у меня деньги для того, чтобы они избавили меня от агонии и пыток, которые мне пришлось претерпевать от них же.

Это была Призрачная кузница из моей сказки, в которой удары на меня сыпались так, что искры разлетались по всем газетам. Они все еще разлетаются. Но скоро утихнут.

Время молота прошло; все, что осталось, это файл, и в таком случае все хорошо.

Само собой разумеется, что все пережитые страдания, повлияли также на мою другую писательскую задачу.

Шлака там было тоже хоть отбавляй. В это тоже пришлось погрузиться. Летели копоть, грязь, пыль, удар молотка. Все это еще вокруг меня, но сейчас уже очищается, чтобы можно было начать чистую благородную работу.

Это была большая, трудная и чрезвычайно болезненная уборка и расчистка. Не только в моей внутренней, но и в моей внешней жизни, в моей работе, в моей профессии, в моем доме, в моем браке.

Все, что загнало меня в кузницу и в боль, должно было отступить.

На это место пришло то, что было чистым, честным и стремящимся из Ардистана наверх к Джиннистану, страны благородных людей.

Это привело к разделению добра и зла, которое можно было осуществить только через борьбу и жертву.

Теперь это сделано. Непогода прошла. Хотя мутная вода все еще течет туда-сюда, какой-нибудь оскорбительный процесс, доклад прокурора, но это тоже скоро пройдет, и тогда вокруг меня воцарится мир и покой, так что я, наконец, наконец-то обрету время, пространство и дух победы, чтобы моя настоящая жизнь действительно перешла в мой единственный и последний «труд».

Оглядываясь на последние десять лет, я полон благодарности за то, что пережил это. Пока стоит земля, в литературе любой страны или народа никогда не было подобной «агитации» как против меня.

Это вызвало газетные бури, бури в залах суда, штормы в вашем собственном доме и особенно внутренние штормы.

Мой старый верный хороший друг тело, утверждает, что оно больше не может принимать участие, но я убежден, что оно станет таким же желающим и понимающим, как и всегда. Ему пришлось пережить то, что на самом деле было, вероятно, невыносимым.

Первоначально за эти шесть лет были три судебных процесса по делу Мюнхмайера, со всеми связанными с ними волнениями и страданиями.

Затем двадцать два месяца расследований по делу о лжесвидетельстве и поиск причин этого. Дело в том, что адвокат Мюнхмайера сообщил мне и моим свидетелям прокурору о лжесвидетельстве после того, как процесс был проигран для него. Согласно его собственному заявлению, прокурор ответил на эту жалобу, чтобы окончательно прояснить ситуацию. Эта почти двухлетняя борьба вполне закономерно завершилась тем, что ни мне, ни моим свидетелям не удалось вменить ничего криминального.

Но это еще не все, было еще кое-что похуже всего того, что было раньше.

Первые атаки Лебиуса.

Двусторонняя пневмония, из-за которой я месяцами колебался между жизнью и смертью.

Обвинения, которые моя бывшая жена возложила на меня, мою нынешнюю жену и ее мать, чем она хотела нас подвергнуть суровому наказанию.

Протоколы прокуратуры, которые она тогда заставила поднять против нас из-за этих обвинений.

Те же прокурорские заключения повторил Лебиус в Берлине.

К счастью, эта разведенная женщина добровольно рассказала все совершенно незнакомым людям и признала то, что она тогда отрицала после развода во время бракоразводного процесса, и без моего участия призналась, что у нее мог возникнуть соблазн отрицать это впоследствии.

Предоставление этих доказательств показало, что все обвинения против меня — ложь.

Также просьба Лебиуса в прокуратуру запереть меня в сумасшедшем доме.

Его просьба следить за мной в Америке.

Бесчисленные статьи против меня в его газете «Бунд».