Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной

Каждого нового клиента я с самого начала предупреждал, что не буду браться за дело, если мне предоставят ложные сведения, и не стану натаскивать свидетелей. В результате за мной закрепилась определенная репутация и ко мне не приходили с заведомо ложными делами. Более того, у меня появились клиенты, обращавшиеся с чистыми делами ко мне, а с сомнительными — к кому-нибудь другому.

Помню один случай, который стал действительно суровым испытанием. Один из моих лучших клиентов поручил мне дело, которое было связано с очень сложными расчетами и обещало долгое разбирательство. Его рассматривали по частям в нескольких судах. В итоге все, что касалось бухгалтерской отчетности, было передано судом на арбитраж группе опытных бухгалтеров. Они поддержали моего клиента, но случайно допустили ошибку, и какой бы незначительной она ни выглядела, она была все же довольно грубой, поскольку запись, место которой было в графе «дебет», занесли в графу «кредит». Оппоненты же пока оспаривали решение арбитров по иной причине. В этом деле я выступал в роли младшего адвоката. Когда старший адвокат узнал об ошибке, он посчитал, что наш клиент не обязан указывать на нее суду. Он полагал, что самое главное в работе адвоката — не навредить интересам клиента. Я заявил, что мы должны указать на ошибку.

Но мой старший коллега возразил:

— В таком случае весьма вероятно, что суд аннулирует решение арбитров целиком. Ни один разумный адвокат не станет рисковать интересами клиента. По крайней мере, я сам не пойду на столь серьезный риск. А если дело направят на новое рассмотрение, нашему клиенту придется понести дополнительные расходы, не говоря уже о том, что исход тяжбы будет непредсказуем!

При нашем разговоре присутствовал клиент.

Я сказал:

— Мне кажется, и наш клиент, и мы сами обязаны пойти на риск. Нет никакой гарантии, что суд поддержит арбитров просто потому, что мы утаим эту ошибку. А если клиент укажет на ошибку и проиграет, то разве это серьезно повредит ему?

— Но зачем нам вообще упоминать эту ошибку? — спросил старший адвокат.

— Что, если ошибку заметит суд или ее обнаружат наши оппоненты? — в свою очередь спросил я.

— Что ж, в таком случае вы возьметесь сами вести это дело? Я не готов продолжать его на ваших условиях, — решительно заявил старший адвокат.

Я со всей скромностью ответил:

— Я готов взять дело на себя, если согласится наш клиент. Но если на ошибку не укажут, я буду вынужден отказаться.

С этими словами я посмотрел на клиента. Тот был слегка растерян. Я вел его дело с самого начала, и клиент полностью доверял мне, так как прекрасно знал меня. После небольшой паузы он сказал:

— Хорошо, ведите дело и укажите на ошибку. Пусть мы даже проиграем, если так суждено. Господь всегда защитит того, кто прав.

Я был счастлив. Ничего иного от этого человека я и не ожидал. Старший адвокат еще раз предостерег нас, но все равно поздравил меня.

О том, что произошло в суде, читатель узнает из следующей главы.

45. Уловка?

У меня не было сомнений в том, что мой совет разумен, но в то же время я не до конца верил в себя. Я подумал о том, насколько нелегко будет изложить такое запутанное дело Верховному суду, а потому предстал перед судьями, содрогаясь от страха.

Как только я сообщил об ошибке в расчетах, один из судей поинтересовался:

— Уж не уловка ли это, мистер Ганди?

Услышав это обвинение, я чуть было не вышел из себя. Меня подозревали в мошенничестве, хотя для этого не было ни малейших оснований!

«Если судья предубежден с самого начала, шансы выиграть столь трудное дело, очень малы», — сказал я себе, однако собрался с силами и ответил:

— Удивлен, что вы, ваша честь, подозреваете уловку, даже не выслушав меня.

— Я ни в чем вас не обвиняю, — сказал судья. — Это было просто предположение.

— Но такое предположение кажется мне очень близким к обвинению. Я бы просил, ваша честь, выслушать меня до конца, а потом выдвигать обвинения, если это покажется вам необходимым.

— Простите, что перебил вас. Пожалуйста, продолжайте свои объяснения.

В моем распоряжении было достаточно материалов, чтобы подкрепить свои аргументы. Благодаря поднятому судьей вопросу у меня с самого начала появилась возможность привлечь внимание суда к этим аргументам. Я почувствовал себя ободренным и постарался доходчиво объяснить все детали. Судьи терпеливо выслушали меня, и мне удалось убедить их, что ошибка была допущена не специально. К счастью, они не собирались аннулировать решение арбитров, на которое было потрачено столько времени и труда.

Адвокат другой стороны был уверен, что теперь ему не понадобится прибегать к многочисленным доводам в поддержку своего клиента после признания нами ошибки, но судьи постоянно перебивали его, поскольку убедились, что ошибка была обыкновенной опиской, которую легко исправить. Мой оппонент сделал все, чтобы оспорить решение арбитров, однако тот же судья, который сначала отнесся с недоверием к моему заявлению, теперь определенно поддерживал меня.

— Предположим, мистер Ганди не указал бы на ошибку сам, как бы вы поступили в таком случае? — спросил он.