Моя жизнь на тарелке

Нет, если стану продолжать в том же духе, то скоро окончательно превращусь в Дорис Дэй — «Привет, солнышко; привет, травка; привет, птички!».[7] Ненавижу настроение а-ля Дорис, но бороться с ним бесполезно, так что приходится мириться и терпеть. Побочный продукт семейного счастья. Поварившись в каше из разводов, отчимов и прочих сводных родственников, поневоле захочешь соскочить с крючка и отыскать новый путь.

Если я страдаю навязчивой идеей стать идеальной матерью и хранить верность мужу «до тех пор, пока смерть не разлучит нас», то причиной тому исключительно моя блажь а-ля Дорис. Это из-за нее я стремлюсь к аккуратности и цельности, а временами даже подумываю, не перебраться ли поближе к природе, в деревню. Само собой, Дорис Дэй во мне воюет с собственно Кларой Хатт. С той Кларой, которая курит и не прочь опрокинуть стаканчик-другой; с той, что за мытьем посуды, случается, мечтает о страстном поцелуе с прекрасным незнакомцем — незнакомцем, чье сердце полно любовью к ней и только к ней. Где-то же такой, наверное, есть? Теоретически.

Видели бы вы меня в те дни, когда Дорис берет верх над Кларой. Перехватив волосы лентой и обтянув бока фартуком, я фланирую по дому, мурлычу сентиментальные хиты пятидесятых и прикидываю, успею ли слепить десяток-другой пончиков. Представьте, сегодня я уже к этому близка. Нужно срочно задушить в себе Дорис. Пока не поздно.

Дорис смывается сама от телефонного трезвона. Прощай, дорогая. А на проводе — вот это сюрприз — мой отчим Джулиан. Экс-экс-отчим, если уж быть дотошной.

— Привет, Клара. Как ты? — Ответа он не ждет и правильно делает. Даже в обнимку с Дорис я регулярно отвечаю, что «все прекрасно». — Отлично, отлично. Ребята в порядке? А Роберт?

— Все хорошо.

— Отлично. Ждем вас у себя.

— Правда?

— Точно.

Угу. Вот было бы здорово, если б этой формулой вежливости дело и ограничивалось. Мы ждем вас у себя. Мы скучаем. Давно не виделись.

— Съезд всего клана.

— Что-что? Прости, задумалась.

— Собираем всех родственников. Семейная вечеринка.

— Чудесно, — с тоской отзываюсь я. — Как мило. — Вот без чего я превосходно обошлась бы в жизни, так это без семейных вечеринок. — И что вы… мы празднуем?

— Крестины Френсиса! — говорит Джулиан. — Решили отметить. Первый внук все-таки. Продолжатель рода.

Джулиан мне не родной отец, но вырастил-то меня именно он… «А про моих мальчишек забыл? — вертится на языке. — Они ведь любят тебя, как родного деда». После рождения Френсиса его дед только и делает, что твердит о «первом внуке». Возразить, по сути, нечего, но задевает.

Ехать я не хочу. Не хочу напоминаний о своем месте в жизни Джулиана. Первом с конца. Мальчишкам моим ни за что не понять, почему дед любит и балует Френсиса больше, чем всех нас вместе взятых. При таком отношении недолго и возненавидеть малыша, а Френсис ни в чем не виноват.

— Если приедете в пятницу вечером, Клара, я встречу вас на станции. Только не забудьте предупредить, каким поездом…

— Джулиан. Джулиан, я не уверена, что нам удастся вырваться. Спрошу у Роберта, но…

— Никаких «но». Сообщишь, каким поездом приезжаете. Пока.

Положив трубку, я еще целую вечность сижу, уставившись в стену напротив. Вспоминаю.

У Джулиана замечательно, чего уж там душой кривить. Он обитает в самом центре Сомерсета, в роскошном георгианском особняке. Трудно поверить, но у моего отчима настоящее поместье, с садами (да-да, во множественном числе). Скажу больше — он содержит штат. Уяснили, о чем речь? Точно. Штат — это слуги, которые следят за вашей одеждой, ежедневно меняют постельное белье и цветы у вас в комнате, — словом, трудятся как пчелки, да еще незаметно, будто сказочные эльфы или мышки в доме у Золушки. Библиотека Джулиана ломится от фолиантов с позолотой на кожаных обложках, в каждой комнате пылает по камину, и нет такого стола, где не красовалось бы блюдо с домашними ирисками. Личный повар — и тот в доме есть. Если хотите знать мое мнение, напрасный перевод денег, поскольку всем деликатесам мира Джулиан предпочитает ветчину. «Добрая английская снедь», говоря его же словами, «не чета нынешней отраве».

И все же ехать я не хочу.

Предположим даже, что я плюну на свой душевный покой; все равно остается масса проблем. Природа, к примеру, — ну куда от нее денешься? Совместить Клару Хатт и природу? Немыслимо. Природы там, в этой глуши, хоть отбавляй, зато с магазинами куда хуже. А я душу готова отдать за каждое поле спелой пшеницы, в центре которого можно наткнуться на магазин. На махину вроде «Гарви Никс» не претендую, сгодится что-нибудь поскромнее — бутик, к примеру, торгующий бельем, или лавочка парфюмерная, но чтоб обязательно с отделом бижутерии.