Моя жизнь среди евреев

Ну, а основное, что на всю эту еврейско-американскую скаутскую «Зарницу» не пошло, – аппаратуру. На офисы, зарплаты и командировочные. Что в Америке и на Западе в целом не противоречит высокоморальности происходящего. И энтузиазму масс, большая часть которых участвовала в кампаниях за выезд советских евреев и сборе средств на этот выезд совершенно добровольно. И сама на это удовольствие скидывалась. Поскольку бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Американцы, лишенные ханжества в очень и очень многих вопросах, хотя и сохранившие его во множестве других, никогда не стеснялись сочетать благородные цели с точными финансовыми расчетами. Оно, с отечественной точки зрения, может, смотрится и не очень. Но результат дает.

Худо-бедно, но еврейские и протестантские активисты – не только из США, были среди них и финны, и немцы, и англичане – в качестве туристов в Россию везли кто что мог. Оставляя евреям напечатанные на папиросной бумаге карманные Библии. А также, из песни слова не выкинешь, вспомоществование в виде шмоток. Которые, в отличие от валюты, за которую светил немалый срок, можно было сдать в комиссионный. И полученные средства, за вычетом скрысенных у коллектива, пустить на общее дело.

Еврей в массе своей не ангел. Среди тех, кто был постоянными получателями западной помощи, были люди порядочные. Были непорядочные. Их знали, и любви к ним это не прибавляло. Часто случались скандалы вокруг распределения. Но тут как есть. Хоть монастырь. Хоть скит. Хоть партия нового типа. Без интриг, скандалов и бурь в стакане воды не обойдется. Были, однако, и совсем другие.

Одной из этих других была Валерия Бабаева – Лерочка. Яркой красоты и бешеного темперамента женщина. Которую из-за характера не брали ни на одну еврейскую демонстрацию, чтоб в драку не полезла. И которую из-за того же характера очень уважал и прикрывал от проблем, как мог, местный участковый. Здоровенный бугай Ваня. Который загодя ее предупреждал о визитах из органов. Чтобы квартиру от чего не надо подчистила. И гостей разогнала. Любила она изящные серебряные украшения – золото не носила из принципа. Великолепно готовила. Ходила в походы на байдарках. С мужем Котей и кошкой Мусей, в избитом какими-то живодерами состоянии подобранной ею на улице и вылеченной до состояния наглой холености.

Пользовалась она сумасшедшей популярностью у мужчин – только замужем была четыре раза. Как говорила ее мама – мужиков должно быть столько, сколько Б-г даст. Даже если любовников придется считать на компьютере. Пока хороший не попадется. Вот этот самый ее Костя ей в конце концов и встретился. Украинец по национальности. Или, для непонятливых, щирый хохол. Замдиректора режимного института и спец по лазерам. С допуском черт знает какой степени секретности. Который женился на ней не глядя через неделю после того, как она в его институт устроилась вахтером – со своей внешностью и аристократическими манерами. Что не мешало ей при необходимости засветить кому угодно в глаз и перематерить так, что одесские биндюжники могли бы гордиться таким ее профессионализмом в этом нелегком деле.

Сын ее, Миша, жил в Калифорнии. Почему ее к нему не выпустили – непонятно. Но их, которые сидят сверху, мышление понять вообще сложно. Исходно была она радиожурналистом. Потеряв допуск к профессии после подачи заявления на выезд, зарабатывала как могла. Но делала это с таким шиком… Костю можно было понять. Пара была еще та. Она – гибкая, смуглая брюнетка. Он – широченный, крепко сколоченный, конопатый, сивой масти. Багира и Балу. С поправкой на то, что у Киплинга пантера была мужиком, что ясно демонстрирует американская версия «Маугли». Самэц. Пантер. Поскольку Багира в Индии – мужское имя. Но в отечественной версии «Книги джунглей» это персонаж как раз женский.

Так вот, муж-замдиректора был легок на подъем, не ссорился с ней никогда ни по какому поводу и вообще был мужиком. С большой буквы М. Попытки органов осторожно контактировать с ним на тему неправильного поведения жены он пресек мгновенно. Вежливо объяснив, что раз она его жена, то это закрывает обсуждение. Касательно гостей, которые к ней – и, стало быть, к ним обоим – в дом ходят, включая американских сенаторов и прочую публику такого рода, то это ее гости. И ходить они будут. Что до него лично, то, понимая ситуацию и помня про секретность и допуск, он с ними на профессиональные темы не разговаривает. Хотя, как и положено хозяину, помогает накрывать на стол и здоровается со входящими. И если это не устраивает, то его, в принципе, можно уволить. Поскольку за работу он не держится.

После чего его не только не уволили, но пальцем не тронули. Не потому, что нашла коса на камень. А потому, что говорил он чистую правду. Секретов никому не сдавал. Да ими никто и не интересовался. И был готов уйти с работы куда и когда угодно. Но без него институт можно было закрывать. Со всеми лазерами вместе взятыми. Поскольку головой и руками там был именно он. А не дряхлое партийное существо из руководства Академии наук, которое было директором.