Моя жизнь среди кабанов

Промелькнуло лето, а потом осень. У меня накопилось много впечатлений и снимков из жизни кабанов, например отснятые кадры гона, жировок в дубовых рощах и многое другое, о чем я расскажу в специальных разделах. Мои отношения с кабанами все улучшались, а в ноябре 1975 г. достигли высокой степени доверия. Кабаны в тот период не регулярно посещали отвлекающую подкормку, и мне приходилось ждать их прихода по нескольку часов. На мой голос они отзывались, но ко мне не выходили. В 1975 г. был необычайный урожай желудей, и кабаны после такого лакомого блюда, сонные и вялые, не очень охотно покидали свои лежки. Мое терпение лопнуло. Я взял в качестве приманки немного кукурузы и, непрерывно подзывая кабанов, пошел на розыски их нового укрытия. Дорога вела через заросли тиса к густому сосняку. Вдруг неподалеку я услышал присутствие кабанов, стал звать их более настойчиво — и сразу же попал в кабаний плен. За такое доверие ко мне я наградил их зернами кукурузы. Осмотревшись, я обнаружил новую лежку. Она находилась метрах в 20 от меня, а ее подстилка состояла из сосновых веток и сухой травы. Съев зерна кукурузы, кабаны ушли опять спать, не обращая на меня никакого внимания. Большинство их устроилось на лежках, отвернув от меня головы, что является с их стороны высшим признаком доверия — я стал членом их семьи. Чтобы утвердиться окончательно в своей догадке, я последовал примеру кабанов и лег рядом на земле. Лежа с ними, я подумал, что скажут мои товарищи охотники, наверняка примут мой рассказ за охотничий анекдот. Отснять в качестве доказательства всю эту сцену я не мог, хотя и приготовил кинокамеру, — в густом сосняке освещение было исключительно слабым. Что мне оставалось делать? Кабаны спокойно спали на своей подстилке. И все же я решил отснять их на киноленту длиной в 30 метров. При нормальном освещении скорость съемки составляла бы 24 метра в секунду и тогда она бы соответствовала скорости естественного движения объекта. Мне же пришлось, лежа на земле и опираясь на камеру, чтобы добиться четкости съемки, снимать со скоростью 8 метров в секунду. В этом случае света хватало. Конечно, если бы я снимал подвижные объекты, из моей затеи ровным счетом ничего бы не получилось, так как при показе на экране скорость превышала бы нормальную в 3 раза — это были бы кинокадры времен немого кино. Но на этот раз, поскольку объект был неподвижным, я сделал безукоризненный фильм.

В тот же вечер я проявил отснятую ленту, а на другой день с гордостью демонстрировал ее своим друзьям. Как я и предполагал, друзья, просмотрев фильм, сказали мне, что ни за что не поверили бы моему голословному рассказу. С этого дня я приходил на кабаньи лежки и снимал поведение моих подопечных.

Появилась у меня и еще одна важная проблема. Как мне научиться побыстрее находить кабаньи лежки? Охотничье угодье занимало большую территорию, а кабаны, все время меняя места своих укрытий, доставляли мне немало хлопот. Они очень редко используют старые лежки. На основании сделанных наблюдений я пришел к выводу, что места своих укрытий кабаны выбирают в зависимости от погоды и ветра. Спустя несколько недель я уже безошибочно знал, где мне искать кабанов. Если было тепло, они находились в сосновом редколесье, где грелись на солнце. При дождливой погоде они прятались в густом ельнике, который укрывал их от непогоды. При холодных восточных и северных ветрах звери укрывались в сосновом лесу с подветренной стороны холма. Когда шел снег, я находил стадо в непроходимой чаще соснового леса, который перемежался с высокими березами и густой молодой порослью. Там была для них хорошая защита от ветра и снега. Семилетний секач, обитавший в охотничьем угодье (я его хорошо знал) являл собой исключение из общего правила: в течение многих месяцев он использовал одну и ту же лежку.

Я не знаю, было ли свойственно подобное поведение только одному этому матерому кабану — он был самым сильным в окрестности — или всем другим сильным секачам. Этого я сказать не могу. Во время моих контрольных прогулок по лесу я почти каждый раз встречал его постоянно в одном и том же месте. Этот великан в 1976 г. был к тому же отцом всего потомства «моего стада». Он хорошо знал меня и никогда не убегал. Находясь в густой чаще, секач следовал сбоку за мной в 40–50 шагах и все время трубил, как будто у него был охотничий рог. В брачный период я был свидетелем того, как он метрах в 20 от меня покрыл самку.