Моя жизнь среди парней

– Мне снятся кошмары, – наконец произнесла я. Брейден, должно быть, почувствовал, что мне необходимо выговориться, и просто молча ждал, когда я продолжу. – О моей маме и ночи, когда она умерла. Похоже, мое подсознание веселится, подкидывая мне разные сценарии ее смерти, даже самые нереальные. Та ночь… пожалуй, та ночь – единственное воспоминание, которое у меня о ней осталось. А я даже не знаю, не является ли оно всего лишь игрой моего воображения.

Я никогда никому не рассказывала о своих кошмарах, даже Гейджу, который больше всех знал о том, что творится у меня в голове. Я ощутила странное освобождение, будто просто открылась луне.

– И что ты в них видишь?

– Разное. Дождь, разбивающиеся окна, машины. И конечно же маму.

– Сочувствую.

– Ненавижу это, а пробежки исключают бессонные ночи.

– Это куда правдоподобнее отмазки с баскетболом.

– Они также помогают и для баскетбола.

– Не сомневаюсь. – Несколько минут молчания. – Ты научилась кататься на велосипеде, когда тебе было четыре. Я так завидовал, ведь сам все еще ездил с учебными колесами.

Я обрадовалась тому, что он переключился на нашу игру в факты.

– О, я помню твои учебные колеса.

– Серьезно? Потому что, как только ты научилась кататься на велосипеде, я решил, что тоже должен, и убил всю субботу на обучение ездить без них. Ты заставила меня от них отказаться.

Я улыбнулась, вспоминая его детство, чтобы противопоставить соответствующий факт.

– Как насчет того, что в первом классе ты сказал учительнице, что мой папа – это твой, а когда твой папа пытался забрать тебя домой, ты закричал: «Этот мужчина хочет меня похитить»? Твой отец так смутился.

– Да, я тогда завидовал, что вы есть друг у друга, у меня же не было ни братьев, ни сестер.

– Теперь ты в ловушке безумия. Ты один из нас, малыш, хочешь ты этого или… – Я замолчала, поскольку до меня дошел истинный смысл его намерения обсудить мою езду на велосипеде. Он не вернулся к игре. – Подожди. Мне было четыре?

– Да.

– Значит, мама была жива, когда я училась кататься…

Я стала сканировать воспоминания, пытаясь представить ее там, перед нашим домом, наблюдающую за моим обучением. Вот папа, он бежит рядом, поддерживая сзади мой велосипед, чтобы я не упала. Я постоянно прошу его отпустить. Но он не отпускает. Мама за нами наблюдала?

Я крепко закрыла глаза. «Разреши мне объехать вокруг квартала», – попросила я. «Я поеду с ней», – предложил Джером. Он нарезал круги вокруг меня. Ему, должно быть, было почти девять. Мы доехали до угла, и только тогда я поняла, что еще не тренировалась поворачивать без учебных колес. Поддавшись страху, я даже не попыталась повернуть и въехала прямо в дорожный знак. Джером поднял меня, посадил обратно на велосипед и показал, как надо. Я падала на каждом углу, но доехала до дома, оцарапав лишь одну коленку.

Мама позаботилась о ране?

Нет. Папа. Это точно. Я вспомнила, как сидела на столешнице, пока он дул на колено и говорил, что я сильная. Как такое возможно? Как возможно, что я помню такие мелочи, но ничего не помню о маме?

– Ты сейчас на нее очень похожа.

Мое горло слегка сдавило.

– Угу.

Я уже это знала. Помимо свадебного снимка в гостиной, у нас была целая коробка с ее фотографиями. Именно так я ее и помнила, как на снимках: стоящую рядом со мной, пока я задуваю три свечки на торте; удивленно смотрящую с кресла, в котором она читает книгу; в бейсболке, подбадривающую Джерома на игре между классами. Я помнила фотографии, но не события.

– Что еще ты о ней помнишь?

– Она была тихой… – Он замешкался. – Она часто приходила к моей маме. Однажды я вошел в кухню, где они разговаривали… и она плакала.

– Что?

– Я хорошо это помню, поскольку испугался, что мама на меня разозлится за то, что я их прервал.

– Из-за чего моя мама могла расстроиться?

– Не знаю. Моя мама гладила ее по спине, и она…

– Сколько тебе было? – Я прижалась спиной к забору.

– Не знаю. Около семи.

– Как ты смог это запомнить?

– Это просто одно из ярких воспоминаний.

По неведомой мне причине в груди вскипел иррациональный гнев.

– Ну, может, она переживала за твою маму. Может быть, она умоляла ее бросить твоего придурка-отца.

– Мой отец запил только после травмы спины, пять лет назад. – Его голос был таким напряженным, полным боли.

Я встала.

– Ну, у моей мамы была идеальная жизнь, поэтому я даже не знаю, что ее могло расстроить.

– Чарли.

– Я устала.

Я вернулась домой и громко хлопнула дверью.

Глава 13

На следующее утро, проснувшись, я увидела, как Гейдж листает каталог Эмбер.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – спросил он. – С каких пор ты…

Я бросила ему в голову подушку:

– Может, я решила стать больше похожей на девушку.

– Ну конечно. Папа взбесится, если увидит тебя с таким макияжем. К тому же это не ты.

И что это значит? Я посмотрела на девушку на обложке каталога. Она была нежной, женственной и красивой, как мама на свадебной фотографии в гостиной. Так с чего вдруг я на нее не похожа?

Я перевернулась на живот и накрыла голову руками. Кого я обманываю? Это вовсе не я.

– Его принесли мне на работу.