Моя жизнь в руинах

Подриг тем временем очень нервничал. Пока мы ждали врача, он стучал пальцами по колену и ерзал на стуле. Я взяла его за руку, просто чтобы напомнить, что он не одинок и что я рядом, и он сжал мою руку так, словно схватился за спасительную соломинку.

Доктор вошел до того, как моя рука полностью онемела.

– Добрый день, Подриг, – сказал он и с удивлением посмотрел на меня, закрывая за собой дверь. – И вам добрый день, мисс.

Подриг откашлялся.

– Надеюсь, вы не будете возражать. Это моя невеста, Валери.

– Невеста? – От удивления брови доктора поползли вверх. – Извини, я и не предполагал, что ты обручен.

Он сел за стол и посмотрел на мою руку, на которой до сих пор не было кольца. Дело в том, что отец Подрига еще не дал ему кольцо, так как бабушка хотела, чтобы это было сделано в торжественной обстановке в присутствии всех членов семьи. В этой связи она решила организовать для нас официальную помолвку, которая была запланирована на конец недели. Не уверена, что легко перенесу это, но выбора у меня нет.

– Валери будет носить кольцо моей матери, – объяснил Подриг. – Оно хранится в семье.

– А, это прекрасно, – ответил доктор. Он открыл папку с документами, и его лицо приобрело очень серьезное выражение. – Итак, расскажи, как ты сейчас себя чувствуешь. Раз ты сам позвонил, я полагаю, симптомы усилились?

Подриг рассказал все, что с ним было с момента их последней встречи, в том числе и то, о чем я не знала. Например, он рассказал про боли в ногах по ночам, из-за которых стал принимать обезболивающее, прописанное его отцу, и периодически нечеткое зрение.

– Все, что ты перечислил, относится к очень распространенным симптомам, – сказал доктор, после того как Подриг закончил. – Причиной неврита является воспаление зрительного нерва. Оно может усиливаться или ослабевать, но, поскольку у тебя случаются приступы слепоты или нечеткого зрения, я вынужден забрать у тебя водительское удостоверение.

Подриг замер от неожиданности.

– Вы шутите?

Доктор посмотрел на него.

– Только не говори, что приехал сюда на машине.

– За рулем была я, – пришлось вмешаться. – Он после того случая не водит.

– Подриг, мне очень жаль, но таковы правила. Одной из самых трудных задач, с которыми сталкиваются люди с таким же диагнозом, как у тебя, является задача научиться полагаться на других. Тебе повезло – у тебя отличная поддержка.

– Но как же мне быть, ведь, если я не смогу водить… – начал он неуверенно. – Это мое все. Это моя свобода.

Доктор ободряюще улыбнулся.

– У тебя начнется совершенно новая жизнь. Сначала будет непросто. И возможно, дальше будет лишь труднее.

– Тогда… – произнес Подриг, нервно сглатывая, – если я больше не могу водить, то что с игрой?

– С игрой тоже придется закончить. Больше никаких игр. Учитывая твои проблемы со зрением и равновесием, ты не сможешь играть.

Мы с Подригом немного коснулись этой темы на прошлой неделе. Мы говорили о его возвращении в игру. Я знала, если диагноз верный, его карьере конец, но видела, что он продолжал надеяться на чудо.

– Это сейчас я себя так чувствую, – начал решительно Подриг, и в его словах прозвучало столько надежды, что у меня заныло сердце. – А если потом мне станет лучше? Потому что иногда я чувствую себя отлично. Тогда… я смогу играть?

– Тогда решение будет принимать команда, – ответил врач. – Но я буду возражать. Чтобы вернуться на поле, ты должен быть в идеальной форме, и если легкие физические нагрузки пациентам с рассеянным склерозом рекомендованы, то тяжелые нагрузки приведут к тому, что тело твое будет перегреваться, а из-за этого твое общее состояние может ухудшиться. Вплоть до того, что тебе потребуется инвалидное кресло.

Когда я искала информацию по его болезни – с учетом того, что моя тетя иногда передвигается при помощи палочки, – я узнала, что мобильность Подрига со временем будет приходить в упадок. Но он категорически не хотел ничего знать про свою болезнь. Возможно, он не решался посмотреть правде в глаза и принять то, что с ним случилось.

И теперь он слышит правду из уст доктора и отказывается ее принимать.

– Какое еще, мать его, инвалидное кресло? – взревел он, нервно проведя рукой по волосам. – Я не думаю, что до этого дойдет. Со мной этого точно не будет. Мне всего лишь двадцать девять!

– Возможно, этого и не будет, – спокойно ответил доктор. – Возможно, в твоем случае все ограничится тростью, да и то периодически. А может быть, ты будешь использовать скутер. Многие пациенты вообще обходятся без каких-либо вспомогательных средств, даже спустя два десятка лет после постановки диагноза. Но в твоем случае налицо очень быстрое развитие симптомов – я бы даже сказал, агрессивное развитие, – поэтому я думаю, что тебе придется чем-то пользоваться. А глядя на результаты МРТ, я вижу, что рубцы довольно значительные. Могу предположить, что первые симптомы у тебя появились несколько лет назад, но диагноз поставлен не был.

– Я думал, что это из-за стресса от игры, – тихо произнес Подриг.