Моя золотая Бенгалия

В декабрьском номере журнала «Порибортон» за 1978 год был помещен ряд материалов о Вишвабхарати. Два из них назывались: «Почему так беспокойно в ’’Обители покоя»?» и «В глазах жителей района Бирбхума Шантиникетон — это сад, обнесенный забором». В этих деловых корреспонденциях в концентрированном виде высказано то, о чем пишут газеты, говорят в Калькутте, Дели и в Шантиникетоне: Вишвабхарати отступил от идеалов поэта, быстро теряет место второй культурной столицы Бенгалии (после Калькутты), какое он имел при жизни Тагора; университет мало дал для просвещения и повышения уровня образования окружающих поселков, его сотрудники и студенты редко появляются в деревнях. «Шантиникетон является трагедией нашей жизни. Мечта Рабиндраната о вольном потоке здесь обратилась в поддержку закоснелых традиций», — пишет в журнале один из авторов.

По-моему, дела обстоят не так уж плохо. Невозможно создать Остров грез, где бы царствовали мир, благополучие, идеальные отношения между людьми, где без малейших изменений реализовались первоначальные благородные цели в условиях, когда Индия отчаянно борется за то, чтобы все ее жители были обеспечены самым необходимым. Только неисправимый идеалист и мечтатель может утверждать, что в период жизни поэта Шантиникетон был менее подвержен внешним веяниям, чем теперь.

Несмотря на замкнутость этого учебного заведения, оно всегда реагировало на важнейшие события в общественной и политической жизни Индии. Развитие радио, телевидения и транспорта предопределяет стандартизацию жизни как в Индии, гак и в любом другом государстве и связывает весь мир в единое целое. Деревни и деревеньки, надеющиеся получить от Шантиникетона какой-то кусок материальных (вряд ли духовных) благ, и информационная лавина, которая стремительно распространяется во всем мире, заключают «Обитель покоя» в железные объятия характерных для всей страны проблем, социальных связей и политических столкновений. Шантиникетон — это «сад с забором» только в том смысле, что его обитателям принадлежат сладкие плоды в виде щедрых государственных субсидий, каких нет в других местах.

«ОБИТЕЛЬ ПОКОЯ» ИЗНУТРИ

Шантиникетон после Калькутты действительно является «Обителью покоя», но сначала она встретила меня не так любезно, как я предполагал. Когда на моторикше, заплатив двойную цену, я добрался до гостиницы, оказалось, что места для меня там нет. Все происходило почти так же, как в Москве или Риге. К тому же был праздничный день, и все учреждения не работали. Хорошо, что мне удалось найти профессора Бхудеба Чоудхури, с которым я познакомился во время его двухнедельного пребывания в Риге. Быстро нашлись необходимые документы, сообщавшие о моем прибытии, хорошая комната и, как бесплатное приложение, даже несколько небольших зеленых дивных ящериц на потолке туалета. В Бенгалии они живут повсюду, даже в большом читальном зале Национальной библиотеки. В Калькутте вороны смело сидели на оконных решетках моей комнаты, а здесь по вестибюлю первого этажа гостиницы прогуливались коровы и оставляли «нерукотворные памятники», воробьи тоже безбоязненно сидели на лопастях вентилятора.

В Шантиникетоне и во всей Индии человек действительно не столь удалился от других живых существ, как у нас. Это я заметил с первых дней. Другие внешние впечатления: поселок находится на менее отдаленном расстоянии от окружающих деревень, чем я думал. Вокзал располагался всего в 20 минутах ходьбы. Земля бесплодная, выгоревшая, травы очень мало, а стадо коров, пасущееся на поле у Вишвабхарати, большое — около 60–70 голов. Пастуха не было, и скотина ходила, где ей заблагорассудится. Вместе с коровами паслись козы и ослы, которых здесь стригут, а для работы используют редко. Ослы частенько противно кричали и дрались.