Я лежала и рассматривала потолок. В голове роились мысли, а боль из резкой и невыносимой, постепенно стала приглушенной. Поняв, что чувствую себя намного лучше, я поднялась на ноги. Голова моя сразу начала кружиться, а по изрезанной груди полосонула новая волна боли. Переведя дыхание, я посмотрела на часы. Я безнадежно опоздала на обед. Короткая стрелка уверенно приближалась к цифре пять.
Было немного странно, что никто не пришел за мной. Я нахмурилась, прислушиваясь. Из коридора не доносилось никаких звуков. Моя рука непроизвольно опустилась в карман, и коснулась ключа от чердака.
«Нет, пока нельзя туда идти. Только не сейчас. Нужно дождаться ночи»
Слегка пошатываясь, я вышла из комнаты. Голова моя кружилась, происходящее странным образом казалось каким-то кошмарным сном. Поравнявшись с дверью спальни одного из братьев, я снова прислушалась.
«Что я делаю?» – мелькнуло в голове. Я сделала шаг прочь, намереваясь пойти в столовую. В этот момент дверь распахнулась.
– Алекса? Ты что-то хотела? – из полумрака спальни на меня смотрели холодные голубые глаза. Едва я открыла рот, чтобы ответить, как в них появилось насмешливое выражение. – Ах, нет, ничего не говори. Ты соскучилась, так? Прости, я сейчас немного занят. Но через пару часов, я весь в твоем распоряжении.
В этот момент я отчетливо услышала шаги, доносившиеся из спальни Родерика. Они затихли, остановившись прямо возле двери. Я вспомнила наш с ним разговор у озера, и мои внутренности беспокойно сжались. Бросив невольный взгляд на дверь его спальни, я снова повернулась к Эмметту.
– Н-нет, извини, – выдавила я, – я просто шла мимо.
Средний брат проследил за моим взглядом, и его усмешка стала шире.
– Тебе не стоит бояться, – он толкнул дверь, делая шаг в мою сторону, – со мной ты в безопасности.
Не успела я опомниться, как его пальцы ухватили мое запястье.
– Идем, я покажу тебе кое-что интересное. Мы ведь уже достаточно близки, чтобы я делился с тобой чем-то личным, да?
Я снова бросила нервный взгляд на дверь спальни Родерика.
– Эмметт, пожалуйста, – начала я, но он оборвал меня на полуслове.
– Тебе понравится, обещаю. Тоже самое я говорил про наш маленький бал, помнишь? И ведь я не ошибся. Мы оба получили удовольствие от этого.
Он решительно затащил меня в свою спальню.
– Что ты делаешь? – сердито выдавила я, едва он закрыл дверь.
– Тебя что-то смущает, Алекса? Разве я не могу показать тебе свое увлечение?
Я молча смотрела в его насмешливые глаза. Меня не покидало чувство, что в этот раз, стоя в коридоре, он пытался вывести на эмоции не только меня.
– Ты кажется сказал, что занят, – проговорила я наконец. Он проигнорировал мой вопрос, пройдя вглубь комнаты. В ней, как обычно царил полумрак, фиолетовые шторы были опущены. Единственным источником света служила лампа, тускло светившаяся на письменном столе. Помимо нее, там стояли стеклянные баночки, в которых плавало что-то странное. Я подошла ближе, пытаясь понять, что в них находится. Едва я приблизилась, и поняла, что это, как мои внутренности сжались от ужаса и отвращения.
– Ну как тебе? – прошептал Эмметт, наблюдая за моей реакцией. Кажется, он получал удовольствие от происходящего.
– Там настоящие человеческие глаза?.. – пролепетала я, пятясь назад.
– Да, я много раз говорил тебе, что я их собираю. Я коллекционер, Алекса. Меня притягивает красота, и единственным моим желанием становится сделать ее своей.
Увиденное настолько поразило меня, что я не сразу поняла смысл того, что он сказал.
– Но… тем самым ты эту красоту уничтожаешь, – сказала я, повернувшись к нему лицом, – и где ты берешь …э… материал?
– Все в этом мире временно, Алекса. Люди издавна пытались сохранить то, что казалось им прекрасным. Например, твое милое лицо, – он провел пальцами по моей щеке. Я едва сдержалась, чтобы не отскочить от его прикосновения, – со временем, оно увянет. Есть, впрочем, другие факторы, помимо времени, – он усмехнулся, – Но не в твоем случае.
– О чем ты говоришь? – растерянно пробормотала я.
– Ты хочешь быть вечно такой? Молодой, красивой?
– Ты сам сказал, что ничто не длится вечно, – ответила я. В моем горле пересохло от волнения. Его странные вопросы начинали пугать.
– Из любого правила есть исключения, – голубые глаза смотрели на меня холодно, – но для этого нужно заплатить свою цену. Какова цена вечного существования бабочки в моей коллекции? Ее жизнь. Какова цена того, что я смогу всегда смотреть в любимые глаза? Слепота этого человека… А теперь скажи, какова может быть цена бессмертия?
– Я не знаю, Эмметт, – мой голос был звонким от страха, – Бессмертие невозможно.
– Все возможно, Алекса. Если ты знаешь, что за это нужно отдать.
– Ну и что нужно сделать, чтобы жить вечно? – мой собственный вопрос прозвучал невероятно глупо. Но теперь я говорила с этим безумцем на одном языке.
– Для этого нужно пожертвовать жизнями других. Вполне очевидно, правда?
От его слов внутри меня что-то оборвалось. Я напряженно всмотрелась в лицо Эмметта, пытаясь понять, шутит он или говорит серьезно.