Моё индейское детство

Когда церемония Трубки для Медведя-Полого-Рога была окончена, второй вождь встал перед ним и начал свою речь. Он обращался к Медведю-Полому-Рогу, но говорил громко, чтобы все слышали его слова. Он сказал, что отец молодого человека воспитал хорошего сына. Железного Щита, отца Медведя-Полого-Рога, уже не было в живых, но многие хорошо его помнили и испытывали к нему чувство благодарности за то, что он воспитал сына, достойного стать вождём. Мы видели, что Медведь-Полый-Рог был очень горд тем, что о его отце говорили так хорошо. Затем третий вождь подошёл к нему и стал говорить. В отличие от предыдущей, эта речь была очень краткой: «Медведь-Полый-Рог, ты слышал прославление твоего отца за всё, что он сделал для своего народа. Мы ждём того же и от тебя».

В тот вечер все были в своих праздничных нарядах, и было много песен и танцев. На следующий день празднества продолжались. Это был день, когда новый вождь должен был начать служение своему народу и показать свою щедрость.

Все вновь собрались в «Зале Совета» в центре лагеря. Медведь-Полый-Рог принёс всё своё имущество, его друзья помогали ему. Все эти вещи предназначались для раздачи бедным и нуждающимся. Там были луки и стрелы в раскрашенных колчанах, головные уборы, сёдла, уздечки, красиво расшитая одежда и другие предметы, имеющие ценность у Лакотов. Во славу нового вождя пелись хвалебные песни, и после каждой кому-нибудь вручался подарок. В конце концов всё было роздано, и Медведь-Полый-Рог возвратился домой бедным, но счастливым. Честь, оказанная ему племенем, была для него намного ценнее всех вещей.

Щедрость была очень важным качеством у Лакотов, и они учили этому своих детей. Если мальчик видел проходящих мимо его типи старика или старуху, он подбегал к ним и приглашал зайти внутрь. Матери всегда были довольны, видя это, и с удовольствием угощали стариков, которые были признательны за оказанное им внимание и высказывали это благодарным словом или песней.

Я хорошо помню, как мы впервые научились готовить и пить кофе. Он был горьким на вкус, и мы думали, что это лекарство – даже называли его «чёрным лекарством». Старикам он нравился, для них было большим удовольствием, когда холодным утром их приглашали в чьё-нибудь типи и потчевали душистым горячим напитком. Вначале мы, мальчишки, не очень любили это «лекарство», но постепенно привыкли. Если мы чувствовали запах кофе, то бежали искать, в каком из типи его варят. Нам не нужно было приглашения – и это не считалось невежливым. Если мы любили кофе и хотели получить немного, то просто проходили внутрь и садились, и женщина, подававшая еду, угощала и нас. Когда мы выпивали свой кофе и съедали то, чем нас угостили, мы просто возвращали пустую чашку и говорили: «Тётя, вот ваша посуда!» Этого было достаточно, чтобы показать себя вежливым и воспитанным. У нас было не принято много говорить. Если индеец был в гостях и ему приходила пора идти домой, то он просто поднимался и говорил: «Мне пора идти».

Мальчик-Лакот должен был заслужить не только уважение окружающих, но и собственное имя, которым его будут называть, когда он станет взрослым. Имя при рождении выбирали родители или родственники, и мальчик носил его до тех пор, пока сам не заслуживал себе другое. Он должен был каким-то образом отличиться или доказать свою храбрость. Тогда он мог взять себе имя, отражающее его поступок. Такие имена давались, если человек в сражении спасал друга, которому грозила опасность, если он был ранен, но продолжал сражаться, если он выполнял опасную миссию разведчика во вражеском лагере, или совершал «прикосновение к врагу». Если он сделал это и вернулся назад невредимым, то его считали по-настоящему отважным человеком.

«Прикосновение к врагу» совершалось следующим образом: при встрече с вооружённым противником молодой воин бросал своё оружие на землю, оставляя себе только щит. При этом в руке он держал длинный жезл, украшенный орлиными перьями, который служил чем-то вроде знамени. Прикрывая грудь щитом, он подъезжал как можно ближе к врагу и касался его тела жезлом, а затем скакал обратно. Поворачиваясь к врагу спиной, он перебрасывал щит за спину, чтобы защитить её от стрел. Много раз воины достигали своих невредимыми, но бывало и так, что их тяжело ранили. В любом случае, такой человек пользовался уважением среди своего народа, так как был достаточно храбр, чтобы безоружным вплотную приблизиться к врагу, который мог убить его в любой момент. Когда этот воин возвращался домой, в его честь устраивался праздник и ему посвящался специальный танец. Его мать и сёстры пели хвалебные песни, и все гордились им. А затем он получал новое имя.

Когда мой отец был молод, его звали Крапчатым Конём. Его отец, которого звали Одиноким Конём, в своё время увёл из лагеря врага нескольких крапчатых лошадей, и назвал сына в честь этого события. Отец носил это имя пока не вырос и не заслужил себе другое. Это произошло, когда ему было 18 лет.