Моё сердце выбрало тебя

— А где, Анжелика Константиновна? — произнёс он слегка охрипшим голосом.

— Она пошла на верхний этаж и попросила меня всё вам показать дальше.

— Оставайтесь тут.

— Но, Эльдар Станиславович, Анжелика Константиновна сказала, чтобы…

— Я сказал оставаться тут! Что непонятно? — закричал Томашевский и гневно взглянул на перепуганную девушку, которая от страха замерла на месте.

Он развернулся и быстро вышел на лестницу. Поднявшись ещё на один этаж, он застал Лику стоявшую на краю выступа, и задумчиво смотревшую куда-то вдаль.

Эльдар тихо подошёл к ней и встал за её спиной.

— Не страшно стоять на краю пропасти? — он произнёс слова тихо, но для Анжелики его вопрос прозвучал как громкий раскат грома.

Она вздрогнула и, отпрянув от него, оступилась и едва не упала вниз. Подхваченная его руками, чудом устояла на месте.

Томашевский крепко прижимал её к себе и медленно обводил взглядом её лицо, полное страха и слегка подрагивающие от волнения губы.

— Испугалась? — Эльдар перешёл на неофициальное обращение.

— Вы испугали меня своим неожиданным появлением.

— Почему ты ушла?

— Вы не слушали меня.

— Я слушал. Я очень внимательно слушал. Анжелика, выслушай меня, только без криков, прошу тебя, — он прижимал её к себе всё сильнее.

Они стояли практически на краю выступа, на обозрении всей стройки, но похоже Томашевского это абсолютно не волновало.

— Я не могу без тебя, слышишь? Ты свела меня с ума с первой нашей встречи. Ещё ни одна женщина так не захватывала мои мысли, как ты. Прошу тебя, оставь Артура, и поедем ко мне. Я дам тебе всё, что только ты захочешь. Всё, что только есть у меня, будет твоим. Любая твоя прихоть будет мною исполнена, только поедем ко мне, — он нежно гладил пальцами её плечи.

Лика смотрела на него холодным и абсолютно равнодушным взглядом, не пытаясь освободиться из его рук.

— Говорите, можете дать мне всё, что я хочу?

Эльдар кивнул, с волнением во взгляде всматриваясь в её глаза.

— Тогда дайте мне возможность любить человека, которого люблю я сама. Дайте мне возможность быть счастливой с Артуром. Оставьте меня в покое, пожалуйста. Я хочу, чтобы вы поняли, я люблю его, люблю больше своей жизни, и никогда не отвечу вам взаимностью.

Томашевский пристально смотрел в её глаза, наполнившиеся слезами. Почему-то сейчас понял, что всё, что она только что произнесла, было абсолютной правдой. Несмотря на то, что он меньше всего хотел бы сейчас слышать всё это из её уст.

— Что в нём есть такого, чего нет во мне? Я не дурён собой, денег у меня гораздо больше, чем у него. Я влиятельный человек и твой Артур никогда не добьётся всего того, что есть у меня сейчас. Не добьётся и малой доли всего этого. За что ты его так любишь? Любишь так, что готова отказаться от всего того, что я предлагаю тебе.

Лика подняла глаза и внимательно посмотрела на него.

— Я люблю его человеческие качества, его чистое сердце и его душу. Вы правы, он никогда не станет таким, как вы, потому что он никогда не продаст свою душу дьяволу за деньги и власть. Он всегда будет оставаться человеком и нежно, и трепетно любящим меня мужчиной. А вы смотрите на меня, как на забаву, это отражается в ваших глазах. И если в вас ещё осталось хоть что-нибудь человеческое, вы прямо сейчас уйдёте навсегда из моей жизни, и оставите меня в покое.

Томашевский после её слов, невольно разжал свои пальцы и, оставив её, медленно отошёл в сторону.

— Спасибо, — произнесла она тихо, и грустно посмотрев на него, прошла мимо, направляясь на выход.

Эльдар стоял у стены, словно поражённый молнией, словно её слова окатили его ледяной водой, и он чувствовал, как впервые в жизни его тело дрожит, точно от сильного озноба.

«Она права, он давно продал свою душу дьяволу. Коварному и расчётливому дьяволу под названием безграничная власть и деньги. Он давно перестал верить в светлые идеалы. И существование в жизни всего того, о чём она ему только что говорила, когда сравнивала с Артуром. Её тихий голос, звучал, как набат, как громкий приговор, как констатация факта, что он погиб, умер для этой жизни, нормальных людей. Его больше нет в мире, в котором нет места таким, как он. Его место в мире греха и порока, денег и власти».

Бесконечные звонки мобильного телефона, вибрирующего в его руке, заставили Эльдара опустить голову. Он смотрел на экран, но не видел ничего, словно невидимая пелена одномоментно закрыла его глаза. Он нажал на кнопку отмены вызова и медленно направился на выход из здания.

В машине молчал, и на многочисленные вопросы Осмолова не отвечал. Когда его автомобиль преодолел пост охраны, Томашевский взглянул в окно и заставил водителя немедленно остановиться.

Две хрупкие фигурки стояли под небольшим навесом, пытаясь укрыться от сильного дождя. Эльдар посмотрел на Анжелику. Её одежда промокла, а босоножки на ногах были безнадёжно испорчены, потому что лужа у её ног от стекающих потоков воды с навеса, стремительно увеличивалась с каждой секундой.

Немного подумав, он открыл дверь машины и стремительно вышел на улицу.

— У вас что, проблемы с транспортом? — обратился он к девушкам.