Читаем Мойра. Я найду твою судьбу полностью

Мойра. Я найду твою судьбу

— Хочешь знать, что она означает? — Коготь прочертил кривую линию прямо к ране на шее и надавил на нее, вырывая тем самым из меня крик боли. — Это значит, что теперь ты связана со мной.

Распахнутыми от ужаса глазами я наблюдала за тем, как чудовище подносит выпачканный в моей крови палец к губам и с нескрываемым блаженством облизывает его, закатывая глаза.

— Сладкая… Словно божественный нектар с полей Мирозданья. Ну а теперь, мышка, рассказывай, как ты сюда попала. И только попробуй меня обмануть, я сразу же уберу вон тот камешек от входа в пещеру и познакомлю твое аппетитное тело с местными жителями. Поверь, им это очень понравится. Да так, что ты и часа не проживешь…

Глава 8

105 лет назад

Юстис

В комнате пахло затхлостью, аммиаком и немытым телом. И если бы меня попросили описать аромат смерти, то лучшей комбинации подобрать было нельзя. Да, это была именно смерть. Ведь она ассоциируется с понятием зла и морального разложения. Посему запах разлагающегося тела был тем самым завершающим элементом загробного парфюмера, который приходил перед самой кончиной, вытягивая последние соки из умирающего.

В полумраке покоев тело отца выглядело умиротворенно спокойным. Словно он просто лег отдохнуть. Такой же сильный, могущественный… Бессмертный.

Брехня. Я ведь знал, что этот день наступит. Но все случилось слишком быстро. Слишком глупо.

Яд. На пиру в честь очередной победы Яннису подали кубок с отравой. Один глоток и жизнь правителя стала отсчитывать дни до кончины. Тело иссыхало, кожа трескалась и начинала гнить, зоркий взгляд потерял резкость, волосы клоками вываливались из головы. Из пышущего здоровьем мужчины отец превратился в скелет, готовый к погребению.

Костлявая рука оторвалась от постели и рухнула обратно, подняв в воздух облако пыли. Медленно пылинки закружились в лучах света, проступающего в прорези задернутых плотных штор. Красивое зрелище. Завораживающее. Следя за белыми частицами, я оттягивал момент осознания и торжества. Правление Кровожадного правителя подошло к концу.

— Юстис… Это т-т-ты?

Яннис снова попытался оторвать руку от кровати, но у него ничего не получилось. А ведь еще месяц назад в дланях его было столько исцеляющей силы, столько мощи… Спина моя приятно саднила до сих пор. Видимо, в тот день отец выпустил мои грехи в последний раз.

— Я.

— Под-д-дойди…

Сделав шаг, замер.

— Ближ-ж-же.

Что-то внутри противилось. Невидимая стена мешала преодолеть короткое расстояние до постели. Я понимал, что отцу было сложно говорить, но я как будто жаждал его мучений. Хотя бы сейчас. В этот краткий миг, перед уходом в мир мертвых.

— Я. С-с-сказал. Ближе!

Даже на смертном одре он не изменял себе. Хмыкнув, все же сделал как он просит, и встал у края огромной кровати.

— На кол-л-лени.

— Нет! — вырвалось раньше, чем я смог осмыслить свой протест.

— Я сказ… — Лающий кашель вырвался из груди Янниса вместе с бульканьем. Из уголка рта отца потекла кровь. Алая струйка, капая со щеки, пропитывала подушку посмертным узором. Мужчина попытался отереть с лица рукавом красные разводы, но я перехватил его руку, не позволяя совершить богохульство.

— Даже не думай! — прошипел я, откидывая тонкую кисть в сторону. — Как смеешь ты прикасаться к крови, что пропитана греховностью и порочностью. Пусть вытечет вся грязь из твоей души, чтобы Селена могла забрать тебя в царство исцеленных. Иначе быть тебе переваренным Ахероном в чреве преисподней, где ты будешь гореть веки вечные, не зная покоя!

Слова мои звучали убедительно даже для меня. Они наполняли меня силами и уверенностью в том, что на этот раз я смогу разорвать порочный круг, который с каждым годом все больше сжимал меня в своих колючих объятиях. Мы с отцом менялись местами. Прямо сейчас. В этот миг колесница бытия провернулась, озаряя пришествие нового владыки.

Белесые слепые глаза отца широко распахнулись, нижняя челюсть отвисла, и изо рта Янниса вырывались звуки, средние между паническим воплем и слезливыми мольбами. Он тоже все осознал. Понял, что час его пришел. Должно быть, этот крик был слышен даже за пределами покоев, но ни один охранник не решился нарушить этот разговор.

Глядя отцу в глаза, я смотрел за тем, как жизнь покидала его тело, как он, захлебываясь в собственной алой жидкости, пытался дотянуться до меня, как пустели его глаза.

— Юс-с-стис…

Я не испытывал никаких чувств. Пустота внутри меня словно звенела, заглушая все звуки вокруг.

— Очень жаль, отец. Но я не в силах помочь. Мне не остается ничего другого, кроме как смотреть.

На самом деле в моих силах было протянуть руку к отцу и даровать ему свою поддержку. Мы оба осознавали, что это наш последний разговор, который должен показать все мое уважение к человеку, воспитавшему и исцелившему мою душу. И я обязательно это сделаю, но… Потом. После того как на мою голову опустится корона Экресса.