Мойры не плачут

— Телефоны отобрали, звонка сделать не дали, — рядом с Варварой оказалась та девчонка, которая перепрыгивала через турникет.

— Почему они всех так хватали?

— Почему-почему. Несанкционированный митинг.

— И на сколько?

— Теоретически на три часа. Но там есть уловка, можно и на двое суток задержать. Типа пока суд не вынес решение, сколько можно задерживать. Ты что, не в теме, что мы тут за честные выборы уже второй раз митинг проводим?

— Нет.

— Где же ты была последний месяц?

— В Михайловском.

— А что там, фестиваль? — девчонка удивлённо смотрела на Варвару.

— Не фестиваль, это место, где жил Пушкин.

— Пушкина знаю, — разочарованно протянула девчонка.

— Ну вот, я там волонтёром была. Их называют доброхоты, те, кто творят добрые дела.

— И чем вы там занимались, доброхоты?

— Благоустройством. Ну, ещё у нас были, конечно, поэтические вечеринки, лекции о той поре. У нас целый отряд из университета. Сегодня в Москве, завтра я хотела ехать в Питер, но вот не знаю, как тут получится. Хотелось бы знать, дают тут еду или нет.

— А ты что, проголодалась уже? Мне вот есть не хочется, а вот покурить неплохо бы. Слушай, ты можешь тут немного на шухере постоять, я пару затяжек сделаю.

— А что у тебя?

— Да так, косячок есть. Я немного припрятала, у меня есть кармашек такой заветный.

— А, ну понятно. Ну, давай, посмотрю, — Варвара подошла к двери, чтобы в случае чего, услышать шаги.

— Сама-то как?

— Нет, мне не нужно.

— Хорошо.

Девчонка затянулась. Сейчас Варвара увидела, что на вид ей лет шестнадцать.

— Ты где-то учишься?

— Нет, я школу закончила, поступила в техникум. А потом вот блогерством занялась. А ты?

— Я в Пермском университете, на журналистике.

— Здорово. Так мы, практически, коллеги.

— Ну да. А как тебя взяли?

— Так я на Пушкинской перепрыгнула турникеты, так они за мной побежали. С другой стороны зала. Короче, я запнулась и упала.

— Я тебя видела. Когда ты перепрыгивала.

— А тебя за что?

— А я увидела, что парня вяжут четверо, и начала с ними говорить. Ну, вернее, кричать. Тут и другие подоспели. Они вчетвером на него набросились, руки выкручивали.

— Да, было такое. В прошлый раз я тоже бегала от них. Но сегодня не удалось. Камеру отобрали, она у меня, конечно, любительская, но жалко. Я, когда упала, из рук выпустила. Сразу же отобрали. Хотела сделать репортаж.

— Почему они всех хватают?

— Потому что им страшно, что мы такие свободные. Не хотим в стаде быть. Не хотим стройными колоннами на парадах ходить. Они-то в коррупции все, видела ведь ролики фонда борьбы с коррупцией.

— Нет, только слышала.

— Вот выйдешь, посмотри обязательно.

— У нас в городе тоже выходили прошлым летом. С флагами страны. Говорили, что кого-то взяли именно за то, что с флагом ходить нельзя. Они перекрыли улицу Ленина, а их оттеснили к Дому Советов, предварительно сузив пешеходную часть. Оцепили здание, чтобы не могли митинг провести рядом с Администрацией. С овчарками стояли, ну, и омоновцы тоже вроде были. А так они мирно шли, по компросу, даже правил не нарушали.

— Понятно. Ну, у нас в Москве всё посерьёзнее будет. Тут много сил, которые хотят свободы.

— Свобода — это хорошо. Кажется, кто-то идёт.

Девчонка затушила бычок об стену, быстро завернула в полиэтиленовый пакетик и спрятала в потайное место на уровне груди. Потом она достала маленький флакончик и быстро намазала за ушами. По камере разлился тяжёлый запах розы.

Дверь открылась.

— Прокопенко, на выход, — охранник потянул носом, учуял сладкий запах, — что тут у вас, запрещённые вещества?

— Да нет, это духи такие, — девчонка подошла к нему поближе.

— А, ну понятно. Ну, надушились так, что мужики от вас бегать будут, а не за вами.

Варвара подхватила рюкзак и вышла из камеры.

Дознаватель был уже немолодой, видно было, что ему вся эта процедура разговора с молодёжью порядком надоела.

— Что Вы делали на Пушкинской площади?

— Я приехала в Москву сегодня утром, это легко проверить. На Пушкинской была с туристическими целями.

— Понятно. Что знали о несанкционированном митинге?

— Ничего.

— Почему кричали на площади? Хотели кого-то предупредить?

— Полный бред. Я увидела, как человека схватили и стали вязать.

— Ну, Вы же понимаете, что просто так вязать никого не будут. Я не буду вдаваться в подробности, потому что это тайна следствия, но человека вязали не просто так, будьте уверены. Но Вы своим криком могли его спугнуть. Это можно расценить как препятствие органам полиции при задержании. Я просто предупреждаю, как может дело повернуться.

— Поняла. Могу я сделать звонок?

— Да, конечно.

Дознаватель протянул телефон. Варвара полсекунды думала, кому позвонить, Андрею или Владу. Влад был за пределами и завтра, только завтра они должны были встретиться на вокзале. Андрей был недалеко. Она увидела пропущенные звонки от него, десять штук.

— Алло, Андрей, привет. У меня мало времени. Мне дали один звонок. В общем, административное нарушение за нахождение на несанкционированном митинге, но тут есть отягчающие, якобы я препятствовала задержанию. Ну, ты понимаешь.