Моисей

В 7 в. до н. э. во время правления Иошиягу (Иосии) был написан еще один текст, положенный в основу книги Второзакония, и его автора Велльгаузен обознал буквой D. И, наконец, уже в плену был написан жреческий кодекс, книга «Левит» – источник Р. Для того, чтобы объяснить спорные с точки зрения его теории места Пятикнижия, где оба имени Бога употребляются рядом, Веллльгаузен ввел в свою теорию образ редактора-корректора, который, по его мнению, был священником во Втором Храме.

Одним из краеугольных камней теории Велльгаузена стало утверждение о том, что книга «Второзакония» была, дескать, написана только на 18-м году царствования Иосии, и ее наиболее вероятным автором является первосвященник того времени Хелькия (Хилькиягу) или царский писец Сафан (Шафан). Прямое указание на эту версию Велльгаузен усматривал в самом тексте Библии:

«И было в восемнадцатый год царствования царя Иошиягу послал царь Шафана, сына Ацальягу, сына Мешулама, писца, в дом Бога, сказав: «Взойди к Хилькиягу, первосвященнику, пусть он пересчитает все деньги, принесенные в дом Бога, которые собрали у народа те, что стоят на страже у входа в Храм…» (Кн. Царств, 2, 22:3-4).

Далее хроника описывает начатые царем капитальные ремонтные работы в Храме, во время которых в его стенах был обнаружен свиток, который сама «Книга Царств» называет «Книгой Закона», однако из самого контекста следует, что речь идет о пятой книге Торы – «Второзаконии»:

«И сказал Хилькиягу, первосвященник, Шафану, писцу: «Книгу Торы нашел я в доме Бога». И подал Хилькиягу книгу Шафану, и тот читал ее. И пришел Шафан, писец, царю так: «Книгу дал мне Хилькиягу, священник». И читал ее Шафан царю. И было, когда услышал царь слова книги Торы, то разорвал он одежды свои. И повелел царь… «Пойдите вопросите Бога обо мне, и о народе, и обо всей Иудее, о словах этой найденной книги, ибо велик гнев Бога, который воспылал на нас за то, что не приняли отцы наши слов этой книги, чтобы поступить так, как предписано нам»…»(Кн. Царств, 2, 22:8-13).

С точки зрения Велльгаузена, этот эпизод представляет собой типичный рассказ о том, как написанная в одну эпоху книга приписывается другому автору, жившему в куда более древнюю эпоху, то есть Велльгаузен однозначно датировал «Второзаконие» 7 в. до н. э., после чего объявил, что во всех случаях, когда Библия говорит о Торе вплоть до 5 в. до н. э. (то есть возвращения евреев из Вавилонского пленения), имеется в виду именно книга «Второзакония». Окончательный текст остальных книг сложился позже.

Эта теория породила целую научную школу, на долгие годы ставшей господствующей в библеистике. Адепты этой школы выдавали все новые и новые труды, доказывающие, что Пятикнижие, да и, по сути дела, весь «Ветхий Завет» являются ничем иным как собранием множества фольклорных, устных или письменных источников; что многие его герои и, в первую очередь, те, о ком говорит Пятикнижие, на самом деле никогда не существовали; что они «по определению» не могли быть созданы в ту эпоху, которой их принято датировать и т. д.

Трудов было много, авторитет их авторов велик, мнение их выдавалось за окончательную истину, но, тем не менее, у всех этих адептов библейской критики была одна «маленькая проблема»: у их теории не было никакого практического подтверждения.

Между тем, казалось бы, все так просто: достаточно найти один древний текст, написанный только Элогистом, и другой, написанный исключительно Ягвистом – и вот оно, это долгожданное подтверждение!

Однако в том-то и дело, что такого подтверждения нет. Все обнаруженные до сих пор древние свитки Библии являются масоретскими, то есть традиционными, теми, которые известны нам и сегодня. Новые археологические открытия, включая и описанное в Пятикнижии жертвенника на горе Эйваль, который евреи должны были воздвигнуть уже после смерти Моисея, подтверждают истинность событий, о которых рассказывается в Пятикнижии. Однако при этом они никак не подтверждают теорию Велльгаузена.

Тем не менее, и еврейские, и христианские теологи не могли не признавать того факта, что теория Велльгаузена и библейская критика в целом приобрели огромную популярность в массах и серьезно ударили по авторитету даже не священнослужителей, но самой Библии. С этим необходимо было что-то делать, и в результате в современном богословии сформировались два ведущих отношения к «библейской критике».