Моисей

Первосвященником Мадиамским или Рагуилом был в то время Иофор. Он принадлежал к наиболее чистому типу древней эфиопской расы, которая за четыре или пять тысяч лет до Рамзеса господствовала над Египтом… Иофор не обладал ни выдающимся вдохновением, ни деятельной энергией, но он был большим мудрецом. Он владел сокровищами знания, накопленными в его памяти и вырезанными на камне в Мадиамском храме…»[31]

В этом храме, по версии Шюре, Хозарсиф прошел мистерию очищения от греха совершенного им убийства после чего ему и было дано имя «Моисей». Затем Моисей, по Шюре, взял в жены дочь Иофора Сепфору, многие годы провел в храме, изучая учение о Едином Боге и открытые Иофору тайны мироздания, после чего у него и созрел план увести угнетаемых и униженных евреев из Египта и превратить их в народ-носителя идеи Единого Бога.

Следует отметить, что Шюре не приводит никаких источников, на основе которых он выстраивает эту свою версию, и никаких фактических подтверждений (например, открытого археологами древнего храма в районе Синайского полуострова или тех же пещер и галерей внутри горы Синай) у нее нет.

В связи с этим эта версия Шюре выглядит столь же спекулятивно, как и многие другие его гипотезы. В то же время следует отметить, что нарисованный им портрет Иофора в целом совпадает с тем портретом тестя Моисея, которые рисуют еврейские источники (и которым, кстати, тоже нет никакого фактического подтверждения).

Мидраш утверждает, что Иофор и в самом деле был одним из величайших мудрецов и мистиков своего времени, посвященным в мистерии самых различных языческих культов. Жажда обретения истинной веры сжигала его на протяжении всей жизни, и в поисках нее он побывал в вавилонских, ханаанских и египетских храмах. На определенном этапе своей жизни Иофор достиг высокого положения среди египетского жречества и вошел в число ближайших советников фараона. Однако жизнь при дворе непредсказуема и, попав в немилость к фараону, Иофор, как и в свое время Валаам, вынужден был бежать из Египта в Мадиам. Здесь он, повествует далее мидраш, был принят с огромным почетом и вскоре и в самом деле стал первосвященником в главном храме Мадиам.

Однако чем дальше, тем больше Иофор приходил к мысли о бессмысленности служения идолам. Он еще не созрел до идеи существования только одного Бога-Творца Вселенной, не имеющего зримого образа, но уже ощущал всю ложь и фальшь язычества, и в конце концов отказался вести службы в мадиамском храме.

Понятно, что этот его шаг вызвал взрыв ненависти и озлобления у мадиатян, решивших в ответ подвергнуть Иофора остракизму. Отныне никто из мадиатян не должен был с ним общаться; с ним запрещено было родниться; более того – к нему было запрещено наниматься в пастухи, и ему не оставалось ничего другого, как послать пасти скот своих семерых дочерей. При этом местные скотоводы чинили им всяческие препятствия, и у колодца – этого главного центра жизни в пустыне – бедные девушки вынуждены были ждать, когда все пастухи закончат поить свои стада, и только после этого они могли подвести к водопою своих овец, так что возвращаться домой им зачастую приходилось затемно.

Однако в один из дней дочери Иофора решили прийти к колодцу пораньше и напоить овец прежде, чем у него начнут собираться возвращающиеся с пастбища пастухи. Они уже наполнили корыта, когда у водопоя появились мадиатяне и стали отгонять от него овец Иофора, одновременно всячески оскорбляя его дочерей и угрожая им расправой.

В этот час у колодца и появился бежавший из Куша Моисей. Разумеется, он не мог знать истинных причин столь наглого поведения пастухов, но при виде этой сцены в нем заговорило природное чувство справедливости.

В мгновение ока Моисей раскидал в стороны наседавших на девушек пастухов, дал им напоить своих овец, проводил их до дома, и тогда дочери Иофора, согласно принятым на Востоке законам гостеприимства, пригласили его войти в дом.

Нет, это отнюдь не был дом египетского вельможи или обладавшего почти безграничной властью жреца. Пол центральной комнаты глинобитного домика был покрыт соломой, а место для еды было окружено подушечками. Сам Итро сидел в углу на соломенной циновке, погрузившись с головой в чтение какого-то египетского пергамента.

– Что случилось? Почему вы сегодня вернулись так рано? – не поднимая глаз, спросил Итро.

– Вот этот египтянин помог нам сегодня, и мы смогли напоить овец вовремя, – ответила старшая дочь.

Запомните эту фразу. Именно на нее указывают многие сторонники версии о том, что Моисей был все-таки египтянином, а не евреем. Еврейские источники, разумеется, тоже обращают внимание на эти слова. Они утверждают, что Моисей слышал ее, но промолчал, так как не знал, как в Мадиаме отнесутся к еврею. Отказ Моисея немедленно опровергнуть слова девушки, заявить о том, что он – еврей, говорит мидраш, стал одним из тех грехов, за которые он был лишен права войти в землю, обещанную Богом еврейскому народу.