Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода

Это случилось во время сражения с амалекитянами, когда показалось, что они берут верх и вот-вот еврейские воины дрогнут и побегут. У Моисея уже не было сил держать руки поднятыми, но Аарон поддержал правую руку Моисея и крикнул племяннику Хуру: «Делай, как делаю я!» Этот поступок Аарона и то, каким преданно-ободряющим взглядом смотрел он на Моисея, словно говорил: «Ты – наш вождь, и тебе предстоять перед Господом», выкорчевали все сомнения и подозрения в отношении брата. «Аарон чист передо мной», – понял Моисей, и было это знание ясным и незамутненным, как откровение, ниспосланное свыше. Аарон продолжал держать руку брата, когда амалекитяне повернулись и побежали, а когда стало ясно, что победа евреев состоялась окончательно, обнял его, прослезившись от радости. На глаза Моисея тоже навернулись слезы, то были не только слезы радости, но и слезы раскаяния. Стыдясь, Моисей не сразу решился взглянуть в глаза брату, но тот принял стыд за проявление усталости и вместе с Хуром отвел Моисея в шатер, где передал его попечениям Ципоры. Вот таков брат Аарон, и только лишившись разума, можно было подозревать его!

«Начни с самых близких и отдаляйся понемногу», – сказал Иофор, и если следовать этому правилу, то следующим после Аарона шел Элиуд.

Элиуд – верный, надежный помощник, неустанный и вездесущий, тот, кто исполнял поручения и охранял Моисея.

Тот, кто нашел данукет в повозке Нафана!

Тот, кто предстал под видом предателя перед Мардохеем, Нафаном, Авениром, Савеем и Манассией!

Тот, кто не успел задержать Мардохея!

Тот, кто всегда появляется вовремя!

Тот, кто высказывал весьма дельные суждения и радовал своей сообразительностью, своей осторожностью и своей предусмотрительностью!

Тот, кто убил слугу Нафана, напавшего на Моисея с отравленным кинжалом!

Тот, кто тысячу раз имел возможность убить Моисея, потому что Моисей не ждал от него зла и полностью доверял ему! Имел возможность, но не убил!

А почему не убил?

Есть такое правило, уловка мудрецов и хитрость разумных. Если что-то мешает тебе прийти к определенному выводу или объяснить какое-то явление, то не обращай на это «что-то» внимания до тех пор, пока не определишься, а потом уже попробуй понять его, исходя из тех выводов, к которым ты пришел.

Моисей перестал принимать во внимание то, что Элиуд убил слугу Нафана, напавшего на него, и то, что Элиуд имел возможность его убить, но не убил. Если поступить так и учесть, что Элиуд пользовался полной свободой, что он обладал самыми полными сведениями обо всем, происходившем в стане, что Моисей полностью доверял ему, как верному человеку и сыну достойных родителей… По всем статьям выходило, что Элиуд без особого труда мог вредить и ускользать от ответственности, потому что знал обо всех намерениях Моисея, а нередко и сам осуществлял их.

Или притворялся, что осуществляет…

Никто из тех, к кому приходил Элиуд и говорил, что хочет убить Моисея, не донес на него. А приходил ли к ним Элиуд? И говорил ли то, о чем было условлено? Моисей знал обо всем (или думал, что знает) только со слов Элиуда, которому всецело доверял, и в сказанном им не сомневался нисколько. А что, если Элиуд не приходил ни к кому или приходил, но не говорил про то, что хочет убить Моисея? Если не было ничего такого, то кто мог донести и о чем могли донести? Никто и ни о чем! И тогда подозрения Моисея в отношении Мардохея, Манассии, Авенира, Савея и Нафана упрочились, и от того, чтобы выбрать из пяти подозреваемых одного предателя, он пришел к тому, что начал подозревать в предательстве едва ли не всех и запутался окончательно. А настоящий враг радовался и без помех делал свое дело! Свое черное дело!

Элиуд мог убить Мардохея и представить случившееся как самоубийство. То же самое он мог устроить с Манассией! Моисей сам сказал ему о своих подозрениях, и участь казначея была предрешена! А как упорно отрицал свою вину Нафан! Удивительное упрямство изобличенного врага могло быть отчаянием ловко оклеветанного невиновного человека! И эта странная гибель от рук людей, возмущенных предательством. Вина легла на чересчур разговорчивого сотника, но был ли он виноват на самом деле?

– Господи, как ты мог допустить, чтобы при выборе помощника мой выбор пал на врага?! – воскликнул Моисей.

Хотелось бить себя по щекам, хотелось рвать на себе волосы, хотелось выйти к людям и просить у них прощения за то, что пригрел у себя на груди змею, жалившую весь народ. Хотелось сказать людям: «Не говорите больше «мудрый» обо мне, а говорите «глупец из глупцов»!»

Воскликнул и сразу же сам ответил на свой вопрос – то было испытание мудрости. Народный вождь должен видеть не только путь в Землю Обетованную, но и то, что происходит у него под носом. Иначе какой он вождь? Постепенно, подобно тому как из кирпичей (ох уж эти проклятые кирпичи, ставшие для евреев олицетворением египетского рабства!) строится дом, так из отдельных суждений выстраивалось убеждение в предательстве Элиуда.