Мокрое дело водяного

– Подожди, – остановила я Марину, – знаю про такие, они у Дунечки есть. Нам этот прибор не понравился, он часто врал. Но они одноразовые, а этот говорит и говорит из желудка Дегтярева.

Марина начала шептать мне на ухо. Вскоре я узнала, в чем дело. Жене Дегтярева предложили прорекламировать в «Инстаграме» безопасные градусники нового поколения. Они чуть больше тех, что Манюня купила для дочки. Зато их можно использовать до тех пор, пока не иссякнет заряд у крохотной батарейки…

– Говори громче, я плохо слышу, – потребовал Гарик.

Марина осеклась.

– Вообще-то я объясняла одной Даше.

– Прости, мы слышали тебя, не хотели этого, но ты так громко шептала, – смутился Феликс. – На какой срок рассчитано действие батарейки?

– Примерно на год, – ответила Марина. – Александр Михайлович, зачем ты термометр взял? И как он к тебе в рот попал?

– Решил порепетировать, пока никто не мешает, – завел полковник, – надел костюм, понял, что термометр на шее глупость. Градусник куда обычно запихивают?

– В разные места, – начала объяснять Нина. – Ну, например, под мышку или…

– Понятно, – остановила я няню.

– Глупости, – фыркнул Дегтярев, – моя роль – больной медведь. Как люди поймут, что он не в себе? По какому такому признаку определить, что он того, совсем не того!

– Так посмотрят на тебя, и все станет ясно, – заявил Гарик.

Маша сузила глаза, а мне захотелось уронить на голову подкидыша что-нибудь тяжелое.

– Потом я понял! Градусник! – продолжал Дегтярев. – Воткнул его в рот и… он сам как-то в желудок провалился. Удивительно неудобная вещь!

Марина потерла глаза.

– На коробке с термометром большими красными буквами указано: не вводить измеритель температуры в отверстия тела: рот, нос, уши, ну и в остальные.

– Это какие ж еще у нас отверстия есть? – поразилась Нина.

– Потом тебе объясню, – ухмыльнулась Марина. – Саша, волноваться не стоит. Ты съел небольшой кусочек картона, типа кредитки. Он до утра переварится, и все!

– Карточки из пластика, – возразила Энн, – они несколько столетий в земле разлагаются! И батарейка сделана из металла, который живет вечно!

– Дегтярев того самого, а на кладбище все точную температуру кадавра[4] пятьсот лет знать будут, – заржал Гарик.

– Я того самого? Какого того самого? – возмутился Александр Михайлович. – Что такое кадавр? При чем тут кладбище? Гарик?

Изгнанный Зоей Игнатьевной сыночек повернулся ко мне.

– Слышала? Больше не ругайся, когда я откровенно все полковнику говорю. Тонкие намеки ему не понятны. Растолковываю: когда Дегтярев…

Марина вскочила.

– Хватит. Пора спать. Ничего плохого Саше градусник не сделает. Картонка находится у него в желудке. Через денек растворится, операцию делать не надо.

– Ты уверена? – спросил Дегтярев.

– На сто процентов, – отрубила жена, – успокойся.

– Так я и не нервничал, пока Даша не сказала, что мне надо срочно под нож ложиться, – вымолвил толстяк и ушел.

Остальные двинулись за ним, одна Марина задержалась.

– Ни слова про нож я не говорила, – запоздало стала оправдываться я. – Дегтярев сам завел речь об операции.

– Забудь, – отмахнулась подруга, – мужики хлипкие, пугаются всякой ерунды. Ну, проглотил градусник, и что?

Глава двадцатая

На следующий день утром мы сидели в офисе.

– Может, он не приедет, – вздохнул Сеня, – мы пригласили его по ерундовому поводу.

– Сантехника вызывали? – спросил из домофона приятный голос.

– Да, очень ждем, – ответила я, поспешила в прихожую и впустила в холл стройного мужчину.

– Здрассти, хозяйка. Что случилось? – осведомился тот.

– Слив унитаза не работает, – отрапортовала я.

– Посмотрим, – сказал Георгий, достал из сумки бахилы и натянул их на ботинки. – Куда идти?

Я открыла дверь в санузел.

– Сюда.

Внебрачный сын Петра Мухина вошел в туалет, открыл крышку бачка и стал изучать проблему.

– Да тут работы на секунду. Вот.

Мастер дернул за какую-то деталь, вода с шумом ринулась в унитаз.

– Даже неприлично с вас деньги за вызов брать, – улыбнулся Гоша.

Собачкин вышел из офиса.

– Вас нам порекомендовала Майя Петрова, она была управляющей имением Мухина, а теперь помогает им при большом стечении гостей. У них в день рождения хозяина вам долго возиться пришлось, да?

Георгий внимательно посмотрел на Семена.

– Первое правило мастера: никогда не рассказывай никому о том, что видишь и слышишь у клиентов в доме. Вы из полиции?

– Отличное правило, – одобрил Дегтярев, тоже материализуясь в коридоре, – язык мой – враг мой. Полицейский тут один, это я, да и то бывший.

– Эге, – пробормотал Георгий, – хотите, покажу, как надо потроха бачка ломать, чтобы мастер не заподозрил подставы? Что вам от меня надо?

Полковник показал в сторону офиса.

– Пройдемте.

– Мы не в кабинете, не в отделении, – спокойно сказал Макнин-Норин, усаживаясь в кресло, – значит, беседа пойдет без протокола. Ну и я адвоката не требую.

– Вы находитесь в частном агентстве, – объяснил Семен, – его владелец полковник, он много лет прослужил в МВД.

– Так я уже понял, – остановил Собачкина Георгий. – Значит, я могу уйти?

– Конечно, – подтвердил Дегтярев, – но в ваших интересах с нами поговорить.

Георгий посмотрел на кофеварку.