Мокруха

Он не забыл, что надо делать. Прием достаточно простой. Когда Эстеван еще числился в новичках, он и братки на своей машине тюкали в зад какую-нибудь тачку получше, обычно с бабой за рулем и без пассажиров, суетливо выскакивали с озабоченными лицами, и прежде, чем владелица успевала опомниться, оба автомобиля были уже далеко. Немного жестянки с погнутым бампером, свежий слой краски, и в распоряжении Эстевана новая машина! И пусть копы прочесывают окрестности в поисках красного «БМВ» с приметной вмятиной. У него на продажу имелся черный «бумер» без единой царапины. Деньги, вырученные за украденные автомобили, пошли на рассаду всевозможных пороков, плодоносящих быстро и щедро – марихуаны, героина, проституток, дешевого оружия бразильского и итальянского производства. Эстеван построил целую империю на этом баловстве с угонами чужих машин. И как хороший бизнесмен, не отказался от прибыльного дела. Только теперь в его мастерских машины разбирали на запчасти, которые в совокупности стоили дороже целого автомобиля. Это было выгодное предприятие. Что-то вроде «сердцевины структуры прибыли», по выражению Мартина.

Боб включил радио. Его любимой музыкой был альтернативный рок, но сегодня хотелось чего-то другого. Он переключился на станцию, где передавали старые баллады и классический рок-н-рол, и стал слушать Преподобного Эла Грина. Он пел ровным, проникновенным, ободряющим голосом. В судьбе любого человека наступают взлеты и падения. Такова жизнь. В любви равными долями присутствуют сладость и обида, удовольствие и боль. И надо принимать обе половины, поскольку в итоге все идет на пользу. Умом Боб постигал истину в словах Преподобного Грина, и соглашался с ними. Но в душе у него все клокотало. Нет, не от гнева или ненависти, или горечи обиды, которые ощущаешь, когда тебя предает близкий человек. Боба мучило иное – разочарование.

Мора его разочаровала. Боб лелеял надежу, что эта женщина станет для него той самой, за неимением лучшего определения. Что они когда-нибудь поженятся и создадут семью. Пусть его желание старомодно по нынешним временам, но ему действительно хотелось теплого домашнего очага, которого он был лишен с девятилетнего возраста, когда родители начали спорить по любым пустякам, закатывать друг другу скандалы, драться и, наконец, развелись. Боб мечтал о собственном доме, огороженном штакетником, о двух ребятишках, большом семейном автомобиле и собаке.

По радио зазвучал голос Марвина Гэя, и своим зажигательным исполнением ему удалось поднять настроение Боба. Он даже повеселел. «Исцеление сексом»! Интересная мысль! Курс оздоровления. Полезный рецепт, которым Боб мог бы воспользоваться. Несмотря на разочарование в Море и безрадостную перспективу предстоящего дележа имущества и вынужденного переселения, у него появилось ощущение, что он делает шаг в правильном направлении. К новым, многообещающим возможностям. Приятное ощущение, черт возьми!

Женщина, шагающая по тротуару, привлекла внимание Боба. Белокурые волосы стянуты в хвост высоко на затылке. Элегантные зеленые капри, белая блузка и черные сандалии с выглядывающими из них ярко-красными ноготками. Фигурка стройная, но не кожа да кости (не то, что «пугало на палочке»!); все, что надо – при ней. Будет ли вспоминаться Бобу колыхание неимоверных сисек Моры? Ода! Но, чувак, жизнь продолжается! Нельзя же попусту расходовать отпущенное тебе время на горестные воспоминания о той, кому ты не нужен! Это девочка в зеленых штанишках смотрится, ну, просто очень соблазнительно! Настолько соблазнительно, что Боб на мгновение забыл о своем желании разыскать сладострастную латину.

Он все еще разглядывал блондинку, когда машину внезапно бросило вперед от сильного удара.

– Твою мать!

Боб посмотрел в зеркало заднего обзора и увидел, как из новенького мерседеса вылезают два крупных братка мексиканской наружности.

Боб включил сигнал аварийной остановки и тоже выбрался из «гольфа». Один из мексиканцев, который поздоровее, с темными глазами и прической, больше похожей на накладку, подошел к нему вплотную с озабоченным видом.

– Сеньор, вы не пострадали?

Мартину вовсе не доставляло удовольствия сидеть за рулем эстевановского мерседеса. Слишком уж неприятно все время думать о том, что, коснись он ненароком одной кнопочки – или не коснись в случае попытки угона автомобиля – и остро заточенный стальной стержень вонзится ему прямо в задницу. От этой мысли у Мартина по коже мурашки ползли. Противоугонное устройство под сиденьем не только выводило его из душевного равновесия, но вызывало чувство протеста, как варварское и ненужное. Тем не менее, когда Эстеван, не глуша двигатель, велел ему сесть на водительское место и быть в готовности, Мартин не стал возражать. Он молча подчинился.