Мокруха

— Это диверсия с их стороны. — Норгулин вдруг оживился. — Роман, есть идея! У Глена главный консультант по юридическим вопросам Альтшуллер. Ясно, он может с ним попытается связаться, попросит совета.

— Телефон на прослушку проставим?

— Времени нет, это такая тягомотина. Двигаем к нему, попробуем мозги вправить.

— Ему мозги можно только выбить.

— Из того, что рассказала Карина, следует, что Альтшуллер тоже при делах. В принципе его нужно арестовывать.

— Арестуешь его. Такой хай поднимется!

— Арестовать, может, и не арестуем, но надавить — вполне. Он тварь дрожащая. Когда увидит, что его дела плохи, сдаст нам Глена со всеми потрохами.

— Можно попытаться, — неопределенно пожал плечами Рудаков.

— Третий, ответь Первому, — заговорил Норгулин в рацию.

— Третий слушает, — послышался голос Васютина.

— Третий, я с Четвертым отлучусь по адресу. Загружай груз и вези на базу. Потом «тяжелых» отпускаешь. Как понял?

— Понял. Помощь нужна?

— Нет. Там грузить никого не надо.

Норгулин тронул машину с места.

— Кстати, а где он живет? — спросил Рудаков. — Как мы адрес Альтшуллера найдем?

— А чего его искать, — сказал Норгулин. — Чернышевского, девятнадцать, квартира пятьдесят шесть.

— Наизусть знаешь. В гости к нему захаживаешь?

— Ага. На пару с ним клиентов обуваем. Я отпускаю. А он деньги берет и потом делится.

— Не ты первый пошел по этой стезе…

Норгулин остановил машину во дворе дома номер девятнадцать по улице Чернышевского.

— Вон окошко в тумане светит, на третьем этаже. — Норгулин указал пальцем на дом. — Небось с малолеткой какой-нибудь забавляется… «Объект проследовал в квартиру пятьдесят шесть по Чернышевского, девятнадцать, и провел там три часа». Сколько таких отчетов наружного наблюдения мне приходилось читать. Наших бандюг в эту квартиру манит, как мотыльков на свет… Ну что, пошли. Сейчас увидишь, как живет преуспевающий адвокат.

— Надеюсь, он нас не с пулеметом встретит…

Пуля пробила деревянную дверь и просвистела у виска Норгулина, который только и успел сказать:

— Откройте, мы из милиции.

Инстинктивно он отпрянул в сторону и прижался к стене. Тут же вторая пуля пробила дверь. Будь он менее расторопен, эта пуля была бы его.

— Египетская сила. — Норгулин вытащил пистолет и пытался сдержать дыхание и вернуть сердце, ухающее где-то в желудке, на положенное ему место.

— Не возьмете, мусора гребаные!

Бах! Еще одна дыра в двери.

— Чего этот жлоб не поставил себе металлическую дверь? — Норгулин сжал в вспотевшей руке «стечкин».

Бах! Одной дыркой стало больше.

— Или у него патронов завались, — сказал Рудаков, — или полностью чердак поехал.

— Глен, не дури! — заорал Норгулин. — Дом блокирован! Если ты сейчас не выйдешь, я дам приказ штурмовать хату!

— По фигу! Штурмуйте, мусора поганые! А я тем временем эту рожу адвокатскую грохну! Он у меня в заложниках!

— Ну и грохай! — откликнулся Норгулин. — Не жалко. Только живьем тебя брать не будем!

— Слышь, мусор, я его точно грохну! А потом будь что будет.

— Господа, — донеслось тонкое верещанье. — Спасите… Он меня убьет!

— И действительно убьет, — негромко произнес Рудаков. — А нам за него головомойку по первое число устроят… Хотя по мне, пускай он хоть всю юрконсультацию в расход пустит.

Норгулин не знал, что делать. В любых обстоятельствах для сотрудника милиции жизнь заложника — святое, это основное правило — во что бы то ни стало не допустить его гибели.

— Слышь, мусор, отводи своих людей. Вы мне даете проход!

— У тебя ничего не выйдет. Подумай о себе. Тебе не уйти далеко. Сдавайся, Глен. Я гарантирую тебе жизнь.

— Все, дайте проход, я выхожу!

Норгулин кивнул Рудакову, и они поднялись на пролет выше. Дверь распахнулась от удара ноги. Из квартиры выскочил Глен, прикрываясь Альтшуллером. Перепуганный до смерти, тот верещал жалко и неубедительно:

— Семен, вы не можете так поступать со мной… После того, что я для вас сделал… Ой, больно!.. Семен, вы же интеллигентный человек… Ох, вы мне разбили нос… Ну, пожалуйста…

— Молчи!

Глен был уже внизу.

Оперативники, посмотрев в пролет, бросились следом. Рудаков выглянул из подъезда и тут же отпрянул. Грохнул выстрел. Глен целился в него, но не попал.

— Семен, вы не можете… — продолжал ныть адвокат.

Держа Альтшуллера за шею, затравленно озираясь, Глен сумел открыть дверь адвокатской «восьмерки», сел на сиденье, не отпуская Альтшуллера, стоявшего на асфальте на коленях, завел мотор.

— Семен, умоляю вас…

Глен отшвырнул адвоката прочь, выстрелил в него и надавил на газ.

Норгулин склонился над Альтшуллером. Пуля угодила тому в правую сторону груди.

— Жив? — спросил Рудаков.

— Пока жив, — отозвался Норгулин.

— Негодяй, — слабо прошептал адвокат. — Пять тысяч долларов забрал. И машину разобьет… А она столько денег стоит.

Глаза его закрылись. Он потерял сознание.

***

К одиннадцати часам мероприятия были завершены. Все кабаки и адреса выставлены, разбито некоторое количество носов и выбито энное количество зубов, впрочем, у многих их хозяев физиономии вряд ли стали от этого хуже. Любые попытки сопротивления милиция в последние годы научилась подавлять в зародыше.