Мокруха

— Гастрит, — вздохнул он. — Приходится принимать химию… В общем, Глинский, у меня есть возможности добиться для вас не только помилования, но и поставить положенцем на город, обеспечив соответствующей поддержкой. К сожалению, там сложилась такая ситуация, что на подобную роль требуется ненормальный вроде вас. И вас, Тейфер, не обидим. Вы мне нужны. Оба. Вы пока укладываетесь в мои расчеты.

— А кто поручится, что после выполнения заказа нас не пристрелят? — Глен осмелел.

— Вы серьезно? То, что Угол держит свое слово, вы, наверное, слышали. Но дело даже не в этом. — Углов остановился против Глена, меряя его взглядом. — Сынок, ты будешь делать то, что я говорю. Потому что твоя жизнь в моих руках. Я не Медведь, этот кусок тебе не проглотить никогда. В любой момент я могу перерезать ниточку, на которой висит твоя жизнь. И ты все время будешь сознавать это.

— Мы согласны, — закивал головой Йошка. — Хоть Ельцина или Клина Блинтона похороним. Чего не сделаешь, когда по-человечески просят.

***

С…я область являлась неким «заповедником дикой природы». В России таких заповедников несколько. Особенность их в том, что местная блатная братва ни во что не ставит никаких авторитетов со стороны и творит в своей вотчине все что заблагорассудится. Обычно в таких местах идет непрекращающаяся мясорубка, и местные авторитеты не могут похвастаться высоким показателем продолжительности их жизни. Типичным примером является Екатеринбург, где каждый день звучат выстрелы, — местная шпана делит уральские самоцветы, притом не отдельные камешки, а целые рудники.

В городе С. «бешеные» совсем отбились от рук. Когда им предложено было посадить на город уважаемого вора в законе, ответом был грубый отказ. В городе имелось несколько крупных и тьма мелких заводов и фабрик, за продукцию которых можно было драться. Как поганки, то там, то тут возникали разные АО, ТОО и СП, которые активно включались в дележ пирога, некогда именовавшегося государственной собственностью. Обычно со стола «честных» приватизаторов и «кристально чистых» бизнесменов перепадали крохи и бандитам — за «крышу», за помощь, за посредничество. Умные и порядочные бандиты много не требуют, довольствуясь получением с бизнесменов такого процента прибыли, который не будет для них катастрофичным. «Бешеные» же пытаются урвать ровно столько, сколько могут проглотить, — и ни кусочком меньше. При этом совершенно не стесняются в средствах, им все равно, сколько и чьей крови лить.

Кроме того, город С. отличался продажностью административно-хозяйственных и правоохранительных органов исключительной даже для России 1994 года. Так уж повелось — коррумпированность резко возрастает с продвижением на юг от столицы, а город С. располагался как раз южнее.

«Бешеные» жили в городе С. недолго, но сытно. И каждый из них надеялся, что его минует удавка или пуля, унесшие уже не одну жизнь их коллег и конкурентов. Ничей грустный пример не мог заставить их умерить аппетиты. Они нисколько не боялись получить заворот кишок или вывихнуть челюсть, пытаясь заглотить побольше. Они «достали» наконец всех — и местных бизнесменов, и воровских авторитетов из других регионов, и городскую администрацию, и жителей, которые никак не могли привыкнуть к ежедневной пальбе и гранатным взрывам. «Достали» они и честных сотрудников правоохранительных органов, которых, как ни странно, еще немало оставалось в УВД и прокуратуре.

В тот погожий день начала ноября проходила встреча на официальном уровне: собрались восемь самых крупных городских авторитетов. На зоне никто из них не пользовался особым уважением, некоторые вообще специализировались на весьма неуважаемых статьях — хулиганство, изнасилование. Раньше приличные уголовники не стали бы иметь с ними дела. Но все меняется не только в государстве, но и в уголовном мире. Все больший вес стали набирать стервятники и шакалы.

Перед этим закончилась очередная грызня за передел сфер влияния. Ценой горы трупов все спорные вопросы были утрясены на веки вечные (то есть от силы на пару месяцев). Одним досталось меньше, другим больше, но так и не бывает, чтобы все получали поровну. И вот в кои-то веки бандюги собрались, чтобы тихо, спокойно обсудить насущные дела.